Сказочник
Шрифт:
— Помогите! — снова набираю в лёгкие побольше воздуха, и он остаётся во мне, потому что широкая мужская ладонь с горьким запахом сигарет зажимает мне рот.
Я зажмуриваю глаза, пытаясь отключиться от происходящего. Все равно этот урод держит меня слишком крепко, а если начну убегать и драться? Кто его знает, на что он способен.
Вдох, выдох через нос. Так меньше ощущается перегар…
Вдруг в подворотне эхом прокатываются чьи-то быстрые шаги.
Я чувствую, что мой обидчик тоже теряется, слыша их, и оборачивается.
— А ну, млять, отошёл от неё! — слышу злое,
Стоцкий. Господи, спасибо!
В следующую секунду мужик отлетает от меня вместе со звуком удара и хрустом, а меня подхватывают и отрывают от калитки мужские сильные руки, те, которые так правильно пахнут хвоей и дымом.
— Лера… — подхватывает на руки, будто я ничего не вешу.
Выносит меня в свет фонаря и ставит на ноги. Я замечаю, как подрагивают его мышцы, а губы бледные и сжаты в тонкую линию.
Игнат Игоревич достаёт телефон и делает звонок.
— Мужики, у вас тут «мусор» в подворотне. Уберите, — хриплым голосом.
Я крепко сжимаю пальцами воротник его поло и втыкаюсь носом в грудь. Дышу, дышу. Боюсь, что уйдёт.
— Тихо, тихо, — он гладит меня по голове. — Моя девочка.
От ощущения безопасности по лицу катятся слёзы. Большие ладони мягко ощупывают мое тело. Горячее дыхание опаляет висок.
— Где-нибудь больно? Что он успел? — спрашивает зло и обеспокоенно.
— Ничего, — мотаю головой. — Как вы здесь оказались? — всхлипываю.
— Это сейчас имеет значение? — пожимает плечами, заглядывая мне в глаза.
— Нет, — отвечаю тихо.
Мимо нас в подворотню проходят мужчины с рациями и в костюмах.
— Что с тем человеком? — оглядываюсь я в темноту.
— Отключил, — жмёт он плечами. — При таком опьянении там немного надо.
— Спасибо большое… — шепчу. — Было очень противно, страшно и…
— Поехали… — Стоцкий решительно тянет меня за руку в сторону парковки. — Не будем ждать ментов.
Я просто иду за ним, потому психика, перегрузившись, абсурдно приняла его, как безопасный объект. И совершенно не хочет расставаться с этим «якорем спокойствия»: с запахом, голосом, силой…
Мы подходим к мотоциклу. Очевидно, что очень дорогому. Не такому, на которых гоняет с треском по улицам дурная молодежь.
Игнат Игоревич достаёт из-под сиденья пачку салфеток и брезгливо вытирает ими руки. Я наблюдаю за ним, как заворожённая. Он предлагал подвести меня домой на мотоцикле? И сейчас мы всё-таки на нем поедем? Мамочки…
Стойкий перехватывает мой, видимо, слишком красноречивый взгляд и всовывает мне в руки шлем.
— Тебе будет даже полезно сейчас хапнуть контролируемого адреналина, иначе дома начнёшь загоняться, — ухмыляется. — Ещё сон страшный приснится.
Сжимаюсь. О, о кошмарах я знаю все. Не нужно напоминать.
— А вы? — сглатываю я. — Без шлема?
— Мы поедем медленно, — Игнат Игоревич уверенно садится на мотоцикл и подаёт мне руку. — Прошу…
Мотаю головой.
— Может быть, лучше такси…
— Садись, Лера, — тяжелеет его голос. — Мне кажется, что сейчас я в полном праве решать, что для тебя будет лучше.
Окончательно дезориентированная его тоном, будто он действительно в праве что-то решать за меня, надеваю
— Ближе ко мне прижмись и обними за талию, — повелительно бросает Стоцкий мне через плечо.
Помедлив секунду, прикасаюсь пальцами к широкой спине и ныряю руками к животу. Твёрдый, горячий… Шлем насквозь пропитан его запахом, и мою голову начинает от него кружить. Что я делаю? Почему не возвращаюсь в клуб и не прошу помочь охрану? Может быть, Игнат Игоревич ничем не лучше этого мужчины из подворотни. Ну и что, что он спонсор детского лагеря. Маньяки были и учителями, и врачами, и… Сдаваясь, признаюсь сама себе, что мне просто невероятно интересно. Хочу хоть немного понять, чем этот мужчина так привлекает женщин, что ради ночи с ним, готовы на все.
— Готова? — спрашивает он, чуть повышая голос.
Киваю.
— Да…
Стоцкий заводит мотоцикл и срывается с места, заставляя меня сцепить руки ещё сильнее. И только когда мы выезжаем на дорогу, в мою голову осторожненько так, будто совершенно незначимо, закрадывается мысль: «А куда мы едем? Я же не сказала адрес!»
Глава 22. Лишний
Игнат
Специально выбираю самый длинный путь до круглосуточного РеСтора. Петляю улицами, чтобы прийти в себя и не увезти эту девочку в свой дом. Закрыть, спрятать и заставить принять себя и свою жизнь. В конце концов, Ванька будет ей рад. Михаил говорит, что вспоминает часто. Как-то по-особенному Лера умеет рисовать животных, что они теперь стали получаться у Ивана.
Реальности неотвратимо смешиваются, не оставляя мне шанса, избежать последствий в виде болезненных и тягучих чувств, которые каждой ее улыбкой, каждым жестом и взглядом пробивают меня, заставляя раскручивать у себя в голове вариации нашей жизни, где по ночам эта девочка спит в моей постели. Где вот так же доверчиво и открыто, как в подворотне, вжимаются в меня и дышит на груди. Это больше не увлечение, не игра. И я совершенно не представляю, как решать эту проблему. Ее почти недельный игнор знатно подкосил мою выдержку, заставив сделать то, чего не следовало бы. Это как «эффект бабочки». Обычная смена столика повлекла за собой целую череду событий, в которых я из режиссёра превратился в активного участника.
— Спасибо, — полыхая щеками и закусывая губку, Лера крутит в руках новый iPhone и тут же спохватывается. — Но правда, не стоило. Я сама собиралась покупать…
Мне хочется, чтобы она перестала говорить и просто меня поцеловала. Именно так девочки должны благодарить своих мужчин.
Сжимаю губы и втягиваю носом воздух. Надо вести ее домой. Между прочим, Лерочка до сих пор головой ещё чужая женщина, поэтому морозится от моих рук и при любой возможности держит дистанцию. Чужая?
Меня топит жгучей ревностью, когда ее телефон начинает играть мелодией звонка.