Сказочное невезение
Шрифт:
Я не выдержал и рассмеялся:
– Тебе еще повезло, что ты не промок!
– Помолчи и дыши, – пропыхтел Кристофер.
Мы понеслись дальше – шурша по гравию, топоча по каменным ступенькам и еще по каменным ступенькам, а потом – галопом через широкую мощеную площадь перед самым домом. Там я попытался остановиться. Вне всякого сомнения, слугам туда заходить запрещалось. Кристофер же помчался дальше и влетел в дом через открытую стеклянную дверь и по паркету – в комнату, уставленную книгами. Пока он сражался с тяжелой дверью, я успел заметить лесенку, ведущую на галерею, и там
Через тяжелую дверь мы попали в вестибюль, вдалеке виднелась главная лестница. По черному полу шагал с подносом Эндрю. Он рявкнул: «Эй!» – когда мы пронеслись мимо. Тут я понял, что Кристофер так торопится выяснить, кто все это вытворяет, что напрочь забыл сделать нас невидимыми, а потом забыл, что забыл об этом. Эндрю вытаращился нам вслед, а Кристофер перепрыгнул через перила и потянул меня за собой следом по запретной лестнице. Одно утешение, что это был Эндрю, а не Грегор. Грегор бы уж как пить дать наябедничал мистеру Амосу.
Наверху, перед бальной залой, Кристофер остановился и согнулся пополам, задыхаясь. А потом, едва разогнувшись, озадаченно огляделся и указал на высокий потолок.
– Не понимаю, Грант. Мне казалось, мы уже над ним. Давай еще выше.
Мы понеслись дальше, на тот этаж, где находились спальни членов Семейства. Лестница, ведущая выше, была не там, где заканчивалась первая. Пришлось пробежать по роскошному коридору – она обнаружилась за углом. Когда мы повернули за угол, я подумал: все, конец. Раздались вопли и взвизги – тут повсюду шныряли девчонки в коричнево-золотистой форме. Завидев нас, они дружно замерли. Потом одна фыркнула: «Да это просто Постигающие!» – и раздался общий вздох облегчения. Я понял, что все они – молодые горничные. Вряд ли хоть одна была сильно старше нас с Кристофером.
– Мы жмурки затеяли, – просветила нас одна из них, тяжело дыша. – Хотите поиграть?
– Мы бы с удовольствием, – ответил Кристофер, тоже тяжело дыша. – Но мы несем важное сообщение. – Он помчался к следующей лестнице, потом вверх по ступеням. – Полагаю… мы… и так… еще повеселимся, – пропыхтел он, поднимаясь.
– Я бы на их месте играл в детских, там ведь пусто, – заметил я.
– Там… если застукают… не отмажешься, – предположил Кристофер.
На следующем этаже, где пахло новыми коврами, он не задержался. Качнул головой, добежал до следующей лестницы и понесся наверх, на детский этаж.
– Теплее, – выдохнул он, и мы запрыгали по скрипучим деревянным ступенькам на чердак.
Теперь и я ощущал эту самую странность. Вокруг стояло явственное гудение. Поэтому я совсем не удивился, когда мы влетели, шумно дыша, на чердак и Кристофер понесся мимо лифта к центральной части дома. Я знал, что мы рано или поздно окажемся в этом пространстве за чертой на стене.
Кристофер мчался вперед, взбудораженно пыхтя: «Теплее, теплее, почти горячо!» – и тут мы, можно сказать, врезались в мисс Семпл, которая спускалась вниз из гардеробной.
– Так, стоять! – приказала она. – Вам что, не известно, что бегать не разрешается?
– Извините! – выпалили мы хором.
А потом, даже
– Нам нужна чистая одежда. Кристофер перемазал чулки.
Кристофер посмотрел на свои ноги. Их покрывали кирпичная пыль, мох и болотная грязь.
– А Конрад свои вообще испортил, – накляузничал он.
Я посмотрел на свои полосатые ноги и обнаружил, что по крайней мере четыре полоски превратились в «лесенки», сквозь них просвечивает кожа. В пряжках моих туфель запутались ивовые веточки.
– Это я вижу, – сказала мисс Семпл, глядя в том же направлении. – Ладно, пошли.
Она отвела нас в гардеробную и заставила переодеться, можно сказать, с ног до головы. Времени на это ушла уйма. Кроме того, мисс Семпл поведала нам, что мы – позор всего Столлери.
– За новые чулки вычтут из твоего жалованья, – сказала она мне. – Шелковые чулки недешевы. Так что в будущем постарайся быть аккуратнее.
Кристофер хмурился, морщился и дулся. Я прошептал ему:
– Если бы мы на нее не налетели, она пошла бы вниз и застукала девчонок. Или – нас в тот момент, когда мы пересекали нарисованную черту.
– Верно, – пробормотал Кристофер, – и все равно меня это бесит. Изменения прекратились, чтоб их!
Он был прав. Я больше не слышал этого странного гудения.
Убедившись, что мы чистые, свежие и опрятные с ног до головы, мисс Семпл подхватила стопку полотенец, которые куда-то несла, и удалилась в сторону лифта.
– Давай живее, – сказал Кристофер. – А то еще кто-нибудь вмешается.
Мы осторожно и стремительно прокрались на цыпочках в центральную часть чердака. Вдали скрипнула половица, хлопнула дверь, однако поблизости никого не было. Мы дружно выдохнули от облегчения, когда пересекли черту, нарисованную на стене. А после этого понеслись в то просторное помещение с рядами окон.
– Здесь! Именно здесь средоточие всего! – сказал Кристофер. Медленно повернулся, посмотрел вверх, посмотрел вниз. – Только я все равно ничего не понимаю, – добавил он.
В помещении действительно ничего не было, кроме облезлой штукатурки на потолке и широких деревянных половиц под ногами. Перед нами тянулся ряд довольно грязных окон, выходивших на голубоватые горы над Столчестером, а за спиной у нас была просто стена, такая же облезлая, как и потолок. Темный коридор с другой стороны, тот, что вел на женскую половину, ничем не отличался от другого, по которому мы пришли.
Я указал в ту сторону.
– Ну и что Милли? Она не там.
Кристофер нетерпеливо потряс головой:
– Нет. Здесь. Здесь – единственное место, где я ощущаю ее совсем рядом. Мне кажется, эти изменения как-то связаны с тем, что ее здесь нет, но больше я ничего не могу сказать.
– Выходит, она под полом? – предположил я. – Что, если снять одну из половиц?
– Ну, можем попробовать, – ответил Кристофер без особой уверенности в голосе.
Тогда мы оба опустились на колени возле окон и принялись разглядывать половицы – и тут мир опять качнуло. Хорошо, что мы не стояли во весь рост. Здесь, наверху, толчок был более чем ощутимый. Нас обоих сбросило с места. Я стукнулся головой о стену под окнами и выругался.