Сказочные ночи
Шрифт:
Он согласился с ней, но лишь для того, чтобы выиграть время и придумать план, как вернуть Джалу навсегда. Теперь, твердо зная, что она любит его, Мохаб не собирался позволить ей уйти.
Он созвал всех, кто участвовал в этом светопреставлении, и они приехали — ее семья, его дядя, Наджиб. Все собрались в парадном зале для приемов. Джала также была здесь. Камал не преминул предупредить Мохаба, что в последний раз идет ему навстречу.
Мохаб вошел и обвел собравшихся взглядом, прежде чем сосредоточить все свое внимание на Джале. Она выглядела истощенной
Наконец он заговорил. Мохаб рассказал правду об их прошлом, о том, что он сделал и чего это стоило Джале. Он чувствовал, как вскипает гнев в сердце ее брата, но все же продолжал повествование.
— Я хочу сказать вам всем, что буду рад понести любое наказание, любую кару, которую вы изберете для меня. Однако не потому я собрал вас здесь. Несмотря ни на что, я больше не расстанусь с Джалой. Уж лучше смерть.
Его дядя вскочил:
— Одним из условий подписания мирного договора был брак…
— Замолчите, дядя! — От его львиного рыка, казалось, задрожали мраморные стены зала.
Король Хасан, явно обескураженный, опустился на стул.
— Если вы попытаетесь что-либо предпринять, каким-либо способом воспрепятствовать подписанию мирного договора, я первый объявлю вам войну!
— Да у тебя даже нет армии! — оскалился дядя.
— Я легко соберу ее. Или куплю, чтобы действовать быстрее. Сейчас Йарир — гораздо более значимое государство, чем когда-то была Серайя.
Король Хасан выглядел потрясенным до крайности. Наджиб глядел на отца с нескрываемой жалостью, но не мог не одобрить поступок Мохаба.
Мохаб повернулся к родным Джалы:
— Все мои надежды, мое счастье зависят только от Джалы. Я желаю быть достойным ее, воплотить в жизнь все ее мечты, любить и почитать ее. Если она захочет попытаться завести ребенка, мы будем стараться вместе. Если она захочет усыновить или удочерить…
— Вы не имеете на это права! — гневно возопил Хасан. — Это запрещено законом нашей страны!
— Дядя, не стоит играть с огнем. Второго предупреждения не последует. Если она пожелает, мы усыновим столько детей, сколько нам заблагорассудится. Я откажусь от трона и двух своих гражданств и стану жить там, где буду в состоянии удовлетворить все ее нужды.
Сказав это, Мохаб подошел к Джале и опустился перед ней на колени. Она дрожала всем телом, ее слезы, словно кислота, разъедали душу Мохаба.
— Джала, ты — вся моя жизнь. Мне ничего не нужно, кроме тебя. Я хотел ребенка, который укрепил бы нашу связь и сделал ее нерушимой, но если я утрачу тебя, жизнь станет для меня тяжким бременем, которое я просто не смогу нести дальше. Трон, родина и даже моя собственная жизнь — ничто не будет иметь значения, если рядом не будет тебя.
Камал поднялся на ноги:
— Это не предназначено для наших ушей. Все должны уйти.
Камал отдал приказ тоном, не терпящим возражений, и все заторопились
— Дорогая, поверь, мне видно, когда мужчина не может и дня прожить без своей женщины. Тебе достался удивительный экземпляр, но ты достойна этого. Так что прими его и будь с ним вместе всегда, если только не хочешь погубить. — Он подмигнул Джале. — Если же ты добиваешься именно этого, уходи.
Камал заговорщицки подмигнул ей, и это стало последней каплей. Джала рассмеялась.
Мохаб был обескуражен. А Камал кивнул, словно все шло так, как он планировал, и, подмигнув им еще раз, вышел.
Кое-как оправившись от потрясения, Мохаб улыбнулся и обнял Джалу.
— Любимая, я истосковался по твоему смеху… Боялся, что мне никогда не удастся услышать его вновь.
— Ты действительно любишь меня, если называешь это смехом!
Джала обессилела от эмоционального потрясения и чуть было не повисла безвольно в его руках. Ее начало трясти, а затем по щекам градом покатились слезы. Мохаб принялся успокаивать Джалу, нашептывая на ухо ласковые слова, пока ему не удалось поймать ее дрожащие губы. Он словно вновь вдохнул в нее жизнь и спокойствие. Затем Мохаб обхватил ладонями ее лицо и чуть отступил, чтобы лучше видеть глаза любимой, мерцавшие, как звезды.
— Я влюблен безнадежно и даже больше. Не думай больше о расставании. Ты лишишь меня счастья, потому что мне не суждено забыть тебя. Я жаждал быть с тобой целых десять лет, но по-настоящему мы не провели вместе и года. Никто так и не смог заменить мне тебя.
Сердце ее замерло.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня не было никого, кроме тебя, равно как и ты не принадлежала другому мужчине. Хочешь ты этого или нет, но я — твой. Пожалуйста, смилуйся над нами обоими и больше не покидай меня.
Это было больше, чем она могла осознать. Да, Мохаб всегда принадлежал лишь ей одной, и она всегда принадлежала ему. Все внутри Джалы затрепетало, и она бросилась в его объятия:
— Никогда я не хотела оставлять тебя. Просто я считала, что ты должен обрести то, чего действительно заслуживаешь.
Он поцеловал ее глаза, один за другим.
— Это — ты. Это всегда была лишь ты.
— Дорогой, как давно я тебя люблю!
Мохаб принялся покрывать лицо Джалы поцелуями.
— Наконец ты сказала это.
Рассмеявшись, Джала заметила:
— Мне кажется, что в прошлом я довольно часто говорила тебе о любви.
— А затем ты обрушила на меня засуху, которая длилась слишком долго…
— Я считала, что мне придется оставить тебя, а потому не стала раскрывать свои истинные чувства. Но, став твоей женой, я обнаружила, что нет на свете слов, которые могли бы передать то, что я испытываю к тебе.
Глаза Мохаба увлажнились, когда он услышал ее признание в любви и верности — единственное, что он мечтал услышать от любимой женщины. Джала приподнялась на цыпочки и начала сцеловывать горько-сладкие слезы, выступившие на глазах мужа, клянясь, что больше никогда не станет причиной его печали. Отстранившись, она призналась ему в своем последнем страхе: