Сказочные повести. Выпуск четвертый

Демыкина Галина Александровна

А за нашим домом, за нашей улицей все время бегал Алошка и прогонял ночь серебряным колокольчиком: динь-динь-динь-динь!

Вышла на улицу моя бабушка.

— Бабушка! — крикнул я. — Иди к нам.

А моя бабушка сказала:

— Вставайте скорее в круг, будем хоровод водить.

Мы взялись за руки. И куклы и солдатики тоже взялись за руки и закружились. А моя бабушка запела:

Хожу я, гуляю Вокруг хоровода, Заинька

беленький! Гляжу я, смотрю По всему народу, Заинька беленький!

Вдруг открылось окно, и тетя Вера закричала:

— Это какой-сякой заинька спать не дает? Кто это звенит на весь город? — И крикнула на третий этаж Иван Иванычу: — Наведи порядок, Иван Иваныч, найди поскорее того, кто шумит-звонит, спать не дает! — и засмеялась. — Ну, теперь кто-то попадется в лапы к доброму молодцу Иван Иванычу.

Я очутился дома, под кроватью

— Ты как сюда попал? Вылезай! — услышал я мамин голос.

И я увидел моих солдатиков на полу и ножки от кровати. Мама заглядывала под кровать, тянула меня за руку и спрашивала:

— Ты что ж, так здесь и заснул?

Мама раздела меня и уложила в постель.

— Что ж ты там делал, мой маленький? — спросила мама.

Мама всегда думает, будто я маленький. А я большой, это Алошка маленький.

— Почему ты не лег в кровать?

— Не знаю, мама. Просто мы хотели помочь Алошке — я и мои солдатики.

— Кому-кому? — не поняла мама. Она потому не поняла, что ничего не знала про Алошку.

И я рассказал маме про моего дружка, про Алошку, какой он веселый и забавный и как он захотел сделать из ночи день.

— Зачем же день из ночи? — удивилась мама.

— Чтобы из темного леса не пришли волк Левон и медведь Михайло, — сказал я.

— Что за ерунда? Какой еще медведь? — Мама засмеялась и спутала мне все волосы на макушке. А потом укрыла одеялом до самого носа и сказала:

— Спи. Спокойной ночи! Не придут волк Левон и медведь Михайло.

Я их прогоню.

А сама собралась уходить.

— Мамочка, ну посиди со мной, — попросил я. — Ты никогда не сидишь. Посиди, мам!

— Тихо, сынок, а то тетю Веру разбудишь.

— Не хочу тихо, — сказал я. — Тетя Вера мне целый день — все тихо да тихо. Днем играть не разрешает, ночью тоже не разрешает.

— Ночью надо спать, — сказала мама и запела тихонько: — Баю-баюшки-баю, не ложися на краю…

— Не надо, мама! Эта песенка страшная, ее тетя Вера поет. Ты мне лучше расскажи сказку. Я ни одной твоей сказки не знаю, — только бабушкины. Расскажи, мама, а что было бы, если бы и ночью был день… И никто не ложился спать.

— Что было, то уже было, — сказала мама своим обычным голосом.

Но я понял, я сразу догадался — это началась мамина сказка.

Мамина сказка

Что было, то уже было, Чего не было, то еще будет. В одном далеком городе Сговорились люди: Каждый делает, Что ему нравится. Кто хочет — на улице кувыркается, Кто хочет — хохочет, Кто хочет — топочет. И многие стали шуметь даже ночью. А те, которым хотелось спать, Начали их унимать: — Тише! Тише! Тише! Не пой! Не шуми! Не играй! Иначе запрячем в сарай. В темный сарай с мышами, Сторожить его будем мы сами!

* * *

И

вот уж весь город не спит, Двигается, Шумит. В городе ночи нет, В городе ночью свет. Для поддержания тишины Ходят специальные крикуны: — Кому перековать звонкий голосок: На тихий басок?! — Идут крикуны улицей ночной, Следят за тишиной: — Люди, когда вы спите, Матрацами не скрипите! Тромбоны и барабаны — Убрать в чемоданы! Летучие мыши, Летайте тише, Следите за пешими мышами, Чтоб не шуршали ушами! Тише! — Идут крикуны вдоль улиц ночных, Никому не укрыться от них: Чуть зазвонит трамвай, Сразу: — А ну, давай! — И тащат его в сарай! А трамвай-то трамваится, Упирается, Цепляется за провода: «Не пойду никуда!» Лошадь стукнет подковой. — Готово: Тащат ее в сарай. А она с перепугу: «Му-у-у! Почему-у-у?!» Ей кричат: — Ты не думаешь о тишине! А она им: «Топнула я во сне, Как вышло, сама не пойму! — И опять по ошибке: — Му-у!» Крикуны с мычащей лошадью Скрываются где-то за площадью. Но выходят новые крикуны: — Люди, смотрите тихие сны!

Мама засмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала:

— И ты, сынок, смотри тихие сны…

— А дальше, мамочка, — попросил я.

Но мама приложила палец к губам:

— Тише! Тетю Веру разбудишь, — и на цыпочках вышла из комнаты. И свет погасила.

Я приоткрыл штору. На улице было совсем темно. А откуда-то издалека доносилось: динь-динь-динь!

Это бегал по городу мой Алошка. Он все еще хотел прогнать ночь своим серебряным колокольчиком.

Я спустил ноги с кровати, побыстрее оделся и тихонечко вышел на улицу.

Я спасаю Алошку

На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже качались. И где-то очень далеко звенел звоночек — Алошкин серебряный колокольчик.

«Надо скорее разыскать его и притащить домой!» — подумал я про Алошку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных, сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно пел тети Верину песню:

Тары-бары-бум-бум, В старых дырах шум, шум. В старых дырах, В старых норах Шум и шорох, Шум и шорох…

И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже не заметил.

Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магазина с синей вывеской… И пропал за углом.

Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал — это кто-то большой звонит, тете Вере спать не дает.