Сказочные повести. Выпуск пятый
Шрифт:
Деревья, птицы, звери и даже лесники в трудную минуту обращались к нему за советом.
Старый Дуб выслушал Воробья и задумался.
«Если Колька правда поведет короедов, то Пионерской роще грозит страшная беда, и надо скорей поднимать тревогу, — подумал он. — Но с другой стороны, что-то не помнится такого случая, когда человек пошел бы заодно с короедами. Нет, такого никогда не бывало».
В лесу было тихо. Ни людских голосов, ни птичьего щебета. Даже неутомимый Дятел не выстукивал свое привычное «тут-тут-тут». Дятел отдыхал, закончив утренний облет больных, а все другое птицы
Старый Дуб посмотрел вокруг себя и обратился к окружавшим его деревьям:
— Друзья, послушайте, что я вам скажу. Сейчас ко мне прилетал Воробей. Он говорит, что Колька Кочерыжкин собирается вести короедов в Пионерскую рощу.
Деревья встрепенулись и замерли. Всем вспомнились те давние времена, когда в окрестных лесах бесчинствовали заклятые лесные недруга — всякие короеды, листоеды, корнегрызы. Они объели всю листву, обгрызли кору, источили стволы. Но однажды в лес пришел человек. Он поднял упавший лист, который подгрызли гусеницы, глянул на стволы, изъеденные жуками, покачал головой и сказал: «Эк разгулялись, лесные разбойники, сколько лесу попортили». И начал человек гнать короедов. Перебил он их бесчисленное множество, а те, что в живых остались, уползли в глушь, к Гнилому Болоту, и уж много-много лет не показываются.
Первой нарушила тишину Плакучая Ива.
— Что поделаешь, — вздохнула она, — уж если и люди стали помогать жукам, видно, наступил наш конец.
— Не люди, а один Колька Кочерыжкин, — возразил Старый Дуб.
— Все равно, нам остается лишь одно — плакать. — И Ива заплакала.
— Замолчи! — прикрикнули молодые дубки. — Надоело смотреть, как ты вечно плачешь. Целый пруд возле себя наплакала — хоть купайся!
— Может быть. Воробей что-нибудь напутал? — сказала Береза.
— Конечно, напутал. Напутал, напутал, — быстро заговорила Осина. — Разве вы не знаете Воробья? Разве не знаете? Разве не знаете?
— Воробья-то мы знаем, — согласилась молчаливая Пихта, — но и короедов знаем тоже. Нет дыма без огня, видать, короеды что-то затевают. А тут еще этот Колька…
— Самое лучшее — выдать ему за такие проделки двойную порцию березовой каши, он и опомнится, — сказала Береза. — Вот, помню, однажды, лет двести тому назад…
— Это было слишком давно, — проговорил Старый Дуб, — теперь березовую кашу не употребляют.
— Не употребляют, — вздохнула Береза. — А зря: березовая каша очень полезная для таких безобразников, как этот Колька.
— Иголками его, иголками, — наперебой заговорили елки.
— Нет, лучше колючками, колючками, — подхватили Боярышник и Шиповник.
— Тише! — остановил их Старый Дуб. — Я все-таки думаю, что это напрасная тревога. Не может быть, чтобы человек стал заодно с короедами. Подождем, посмотрим. Следите за всеми дорогами и тропинками, особенно за теми, что идут со стороны Короедска.
Где находятся уроки?
Жуки сидели и ждали Кольку.
Время шло. Солнце поднялось совсем высоко. Те жуки, которые были на солнышке, оказались в тени и начали мерзнуть. А те, которые устроились в тени, очутились на солнце, и им стало жарко.
Жуки теряли терпение.
— Ах, как бы хорошо сейчас погрызть молодой березовый листик! — мечтательно проговорила одна такая гусеница.
— А наверное, в Пионерской роще есть и дубки, — вздохнула другая.
— Да замолчите вы! — прикрикнул Большой Долгоносик. — И без ваших разговоров живот подвело.
— Когда же придет Коля? — наконец спросил Ольховый Листоед, самый нетерпеливый из всех.
— Он сказал: завтра, — ответил Главный Короед.
Бабочка-монашенка взмахнула серыми крылышками:
— Ничего не понимаю. Он сказал: завтра. А завтра уже наступило, опять есть хочется.
Надо сказать, что у бабочек и жуков завтра наступает гораздо быстрее, чем у людей. Сами они маленькие, и потому дни у них тоже коротенькие.
— Завтра уже наступило, а его нет, — повторила Бабочка-монашенка. — Ничего не понимаю.
Подождали еще.
Тех жуков, которые с самого начала были на солнышке, снова осветило солнце, а жуки, которые прежде сидели в тени, опять оказались в прохладе.
— А не сидим ли мы здесь напрасно? — проговорил Ольховый Листоед. — Ведь Коля сказал: «Ждите меня после уроков». Мы его ждем здесь, а он нас ждет в каком-то другом месте. После этих самых уроков.
— Правильно! — воскликнул Главный Короед. — Пока мы здесь торчим, он уже, наверное, давным-давно прошел эти самые уроки и ждет нас после них.
— А что такое уроки? — робко спросила Монашенка Ольхового Листоеда.
— Гм, уроки… это… это… — замялся Ольховый Листоед. — Это тебе объяснит Главный Короед.
Все посмотрели на Главного Короеда.
— Уроки — это уроки, — важно ответил Главный Короед. — Знать надо.
Стали выяснять, где же находятся эти самые уроки и что находится после них. Почти все короеды знали только свой Короедск и никогда не выходили за его пределы. Бабочки летали по округе больше и дальше. Перебивая друг друга, они принялись описывать окрестности Короедска. Оказалось, что если идти по дороге, то будет поворот направо, после поворота направо — поворот налево, после поворота налево — полянка, а после полянки начинались неизвестные места, куда бабочки никогда не летали.
— Конечно, надо ползти туда, — сказал Главный Короед. — После полянки начинаются уроки, а после уроков нас ждет Коля.
— Ползти! Ползти! — подхватили жуки, гусеницы и бабочки.
Один Ольховый Листоед с сомнением покачал головой:
— Надо еще подумать, ползти или не ползти. Ведь лес — не Короедск. Кто знает, что там, в лесу…
Но жуки, гусеницы и бабочки в нетерпении уже двинулись вперед.
— Без меня уходят! — удивился Главный Короед. — Так они и рощу без меня сожрут.