Сказочные повести. Выпуск третий

Алексин Анатолий Георгиевич

— Ну как же! Заметила!.. И знаешь, что нам сказала?

— Что я прогуливаю!

— Нет…

— А что же?

— Она сказала, что ты отсутствуешь по вполне уважительной причине!

— По уважительной?

— Ну да. Она сказала, что ты проходишь какой-то «курс лечения».

— Как? Как?!

— Курс лечения! Что-то она, наверно, перепутала.

Мишкино сообщение так поразило меня, что я сразу пошел в красный уголок переодеваться. «Почему курс лечения? — недоумевал я. — Какой же такой курс лечения? А может быть, Дед-Мороз внушил ей, что я тяжело болен?»

Я стянул с себя свитер с цифрой «1» на груди, накинул на плечи пальто и задумчиво поплелся домой.

Уже в парадном, на лестнице, меня догнал Мишка Парфенов:

— Ты забыл, Петя… там, в красном уголке…

И он вновь нагрузил меня тремя моими пакетами и жестяной коробкой.

— Хочешь шоколадку? — ласково спросил я у Мишки.

— Что ты, Петя! Тебе самому не хватит!

Дед-Мороз был на страже моих интересов! И я уверенно зашагал по лестнице, радостно размышляя: «Все ребята сейчас пойдут делать уроки, а я буду делать что захочу: мои каникулы продолжаются! Позвоню вот сейчас Снегурочке!..» И позвонил.

— «Стоя заказов»! — ответила мне Снегурочка.

— Я бы очень хотел стать лучшим вратарем у нас во дворе…

— Принимаем заказы только на развлечения. Игре в футбол не обучаем!

— А в хоккей?

— И в хоккей тоже.

— А справки вы даете?

— Какие?

— Я бы вот очень хотел узнать… Почему наша учительница сказала, что я прохожу курс лечения?

— Твоя бывшая учительница просто оговорилась…

«Бывшая? — удивился я. — Ах, да! Я же навек распрощался со школой!..»

— Она хотела сказать: курс развлечения, — продолжала Снегурочка, — а случайно сказала: курс лечения. Вот и все. Заявок на развлечения нету?

— Нету… — ответил я. И повесил трубку.

То, что я не хотел развлекаться, видимо, огорчило моего покровителя Деда-Мороза, и он решил доставить мне удовольствие сам, по собственной инициативе, чтобы я позабыл о своих хоккейных неприятностях.

Правда, преподнесен был подарок волшебника в несколько необычной форме, — папа торжественно усадил меня на диван и сказал:

— Слушай! Мама сообщит тебе от нашего общего имени нечто очень и очень важное.

— Безобразие! — начала мама. — Ты не съел еще всех пряников и конфет?! Чтобы навести порядок в этом деле, мы решили, что я не буду отныне готовить завтраки, обеды и ужины: нельзя отвлекать тебя от основной пищи! — Она указала на мои пакеты. — Нельзя портить тебе аппетит! Мы с папой будем питаться в столовой или в кафе, которое у нас на первом этаже. А для тебя мы разработали особое меню. Я отпечатала его у себя на работе на пишущей машинке…

Слушай внимательно! На завтрак у тебя теперь будут мятные пряники с кофе. Обед будет, конечно, из трех блюд: на первое — пастила, на второе — тульские пряники, а на третье — медальки из шоколада. На ужин — медовые пряники с чаем!.. И не вздумай нарушить или хоть чуть-чуть изменить это меню! Слышишь, Петр?

И тут я понял, что ни один волшебник на всем белом свете не сможет сделать так, чтобы я повелевал своими родителями, — всегда и всюду они будут командовать мной.

«Но пусть их команды и повеления всегда будут такими, как сейчас», — мечтал я.

Все шло прекрасно! «Буду есть что захочу! — торжествовал я. — Буду ходить куда захочу!» На радостях мне вдруг очень захотелось пойти в цирк, и я снова набрал две двойки.

— Заказ принят! — ответила внучка Деда-Мороза. — Номер заказа: один дробь семь. Приняла и оформила Снегурочка.

Сегодня в цирк мы пришли не зря!

Я уже привык поздно вставать. Сквозь сон я слышал, как мама упрекала папу:

— Топаешь своими ножищами! А он не должен слышать, что мы так рано поднимаемся: нельзя подавать ему дурных примеров!

Папа снимал ботинки и ходил по комнате в носках и на цыпочках.

Будильник в нашем доме по приказу мамы онемел и просто молча показывал время, как самые обыкновенные безголосые часы.

Но в то утро мама сама разбудила меня.

— Петр, — шепотом сказала мама, — ты окончательно не просыпайся: тебе еще спать да спать! Но я не могу уйти на работу, не предупредив тебя о том, что в цирке бывает несколько представлений в день… Если понравится, можешь остаться и на второе и на третье.

Когда Дед-Мороз успел сообщить маме, что я собираюсь в цирк? И почему она не спрашивает, на какие деньги я туда пойду? И не волнуется, как я туда доберусь, хотя цирк находится совсем в другом конце города?

Никто, конечно, не смог бы ответить мне на эти вопросы. Да и вообще, когда дело касается сказки, лишних вопросов лучше не задавать.

Днем, выйдя на улицу, я не успел даже подумать, на чем бы мне добраться до цирка… Я не успел об этом подумать, потому что прямо к подъезду подкатил тот самый пустой троллейбус с дощечкой «В ремонт!» на заднем стекле.

В нашем доме, на третьем этаже, жил один большой начальник, директор завода. За ним каждый день приезжала машина, которую в доме называли «персональной». Это слово почему-то произносили негромко, вполголоса. Тот легковой автомобиль марки «эмка», высокий и прямой, точно карета с мотором, сейчас не пустили бы на центральные улицы нашего города, как не пустили бы какую-нибудь старую телегу. Но в то время «эмка» казалась мне роскошным автомобилем. Иногда большой начальник катал ребят в своей персональной машине: взрослых людей в ней, кроме шофера, помещалось не больше четырех, а нас, ребят, набивалось по семь или даже по восемь человек. Ну, а в моем персональном троллейбусе могли бы уместиться десятки пассажиров, но ехал я в нем один-одинешенек.