Сказочные повести. Выпуск третий
Шрифт:
— В сказках чародеи и волшебники просят обычно задумать три заветных желания, — продолжал Дед-Мороз. — Но мне кажется, что это слишком много. Ты же установил велосипедный рекорд только один раз, и я выполню одно твое желание! Но зато — любое!.. Подумай хорошенько, не торопись.
Я понял, что такой случай представляется мне первый и последний раз в жизни. Я мог попросить, чтобы мой лучший друг Валерик остался моим лучшим другом навсегда, на всю мою жизнь! Я мог попросить, чтобы контрольные работы и домашние задания учителей выполнялись сами собой, без всякого моего участия.
Одним словом, я мог попросить все что угодно. И если бы я знал, как в дальнейшем сложится моя жизнь и жизнь моих друзей, я бы, наверно, попросил о чем-нибудь очень важном для себя и для них. Но в тот момент я не мог заглянуть вперед, сквозь годы, а мог только поднять голову — и увидеть то, что было вокруг сияющую елку, сияющие игрушки и вечно сияющее лицо массовика дяди Гоши.
— Чего же ты хочешь? — спросил Дед-Мороз.
И я ответил.
— Пусть всегда будет Елка! И пусть никогда не кончаются эти каникулы!..
— Ты хочешь, чтобы всегда было так же, как сегодня?
Как на этой Елке? И чтобы никогда не кончались каникулы?
— Да. И чтобы все меня развлекали…
Последняя моя фраза звучала не очень хорошо, но я подумал: «Если он сделает так, чтобы все меня развлекали, тогда, значит, и мама, и папа, и даже учителя должны будут доставлять мне одни только удовольствия. Не говоря уже обо всех остальных…»
Дед-Мороз ничуть не удивился:
— Хорошо, эти желания вполне можно посчитать за одно. Я сделаю так, чтобы каникулы и развлечения для тебя никогда не кончались!
— И для Валерика тоже! — поспешно добавил я.
— Кто это… Валерик? — спросил Дед-Мороз.
— Мой лучший друг!
— А может быть, он вовсе не хочет, чтобы эти каникулы длились вечно?
Он об этом меня не просил.
— Я сейчас сбегаю вниз… Позвоню ему из автомата и узнаю: хочет он или нет.
— Если ты еще вдобавок попросишь у меня деньги на автомат, то это и будет считаться исполнением твоего желания: ведь оно может быть только одно! — сказал Дед-Мороз. — Хотя… скажу тебе по секрету: я теперь должен выполнять и другие твои просьбы!
— Почему?
— О, не торопись! Со временем узнаешь! Но эту просьбу я выполнить не могу: твой лучший друг не участвовал в велосипедных гонках и не завоевал первого места. За что же я должен награждать его самым необычайным призом?
Я не стал спорить с Дедом-Морозом: с волшебником спорить не полагается.
К тому же я решил, что мой лучший друг Валерик — гипнотизер и правда не захочет, чтобы каникулы никогда не кончались…
Почему гипнотизер? Сейчас расскажу вам…
Однажды в пионерлагере, где мы летом были с Валериком, вместо киносеанса устроили «сеанс массового гипноза».
— Спать! Спать! Спать!.. — замогильным голосом произносил со сцены бледный гипнотизер.
— Это какое-то шарлатанство! — на весь зал воскликнула старшая пионервожатая. И первая в зале уснула…
А потом уснули и все остальные. Только один Валерик продолжал бодрствовать. Тогда гипнотизер разбудил нас всех и объявил, что у Валерика очень сильная воля, что он сам, если захочет, сможет диктовать эту свою волю другим и, наверно, при желании сумеет сам стать гипнотизером, дрессировщиком и укротителем. Все очень удивились, потому что Валерик был невысоким, худеньким, бледным и даже в лагере летом совсем не загорел.
Я, помню, решил немедленно использовать могучую волю Валерика в своих интересах.
— Мне сегодня нужно учить теоремы по геометрии, потому что завтра меня могут вызвать к доске, — сказал я ему в один из первых дней нового учебного года. — А мне очень хочется идти на футбол… Продиктуй мне свою волю: чтобы сразу расхотелось идти на стадион и захотелось зубрить геометрию!
— Пожалуйста, — сказал Валерик. — Попробуем. Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха!
И начал диктовать мне свою волю… Но через полчаса я все равно отправная на футбол. А на другой день, сказал своему лучшему другу:
— Я не поддался гипнозу — значит, и у меня тоже сильная воля?
— Сомневаюсь, — ответил Валерик.
— Ага, если ты не поддаешься, то это из-за сильной юли, а если я не поддаюсь, то это ничего не значит? Да?
— Извини, пожалуйста… Но, по-моему, это так.
— Ах, это так? А может быть, и ты вовсе никакой не гипнотизер? И не дрессировщик? Вот докажи мне свою силу: усыпи сегодня на уроке нашу учительницу, чтобы она не смогла меня вызвать к доске.
— Извини… Но если я начну ее усыплять, могут уснуть и все остальные.
— Понятно. Тогда просто продиктуй ей свою волю: пусть она оставит меня в покое! Хотя бы на сегодняшний день…
— Хорошо, постараюсь.
И он постарался… Учительница раскрыла журнал и сразу же назвала мою фамилию, но потом подумала немного и сказала:
— Нет… пожалуй, сиди на месте. Лучше послушаем сегодня Парфенова.
Мишка-будильник поплелся к доске. А я с того самого дня твердо поверил, что мой лучший друг — настоящий укротитель и гипнотизер.
Сейчас Валерик уже не живет в нашем городе… А мне все кажется, что вот-вот раздадутся три торопливых, словно догоняющих друг друга, звонка (так всегда звонил только он!). А летом я вдруг ни с того ни с сего высовываюсь в окно: мне кажется, что со двора меня, как прежде, зовет негромкий Валеркин голос: «Эй, иностранец!.. Петька-иностранец!» Не удивляйтесь, пожалуйста: так меня звал Валерик, а почему — в свое время узнаете.
С годами я стал замечать, что дружба очень часто связывает людей с разными и даже противоположными характерами. Сильный хочет поддержать бесхарактерного, словно бы поделиться с ним своей волей и мужеством; добрый хочет отогреть чье-то холодное, черствое сердце; настойчивый хочет заразить своим упорством легкомысленного и увлечь его за собой…