Сказочные повести
Шрифт:
– Ладно, - сказал он.
– Слушайте!
Вот что он рассказал:
– Однажды я чистил печи в Кощеевом дворце. Я спустился по трубе в огромный камин и вдруг увидел Кощея. Вы думаете, я испугался? Ничуть! Он сидел перед зеркалом и красил усы. Вдруг он закричал: "Гнор!" И собака примчалась. Это был жирный пес, который сел у Кощеевых ног, положив голову на два столба застывшей ядовитой слюны. Вы понимаете, я выскребывал ложкой сажу в камине, а Кощей решил, что это скребется за дверью собака. Гнор - вот как ее зовут, не будь я Веселый
– Спасибо, Веселый Трубочист.
– Митька протянул ему руку.
– Теперь нам осталось узнать только третье имя.
– А третье имя знает Щука, - сказал Трубочист.
– Скажите, пожалуйста!
– закричал из кармана Галчонок.
– Это та самая Старая Щука, о которой вы только что пели?
– Милый, милый, - растроганно сказала Галка.
– Удивительно умный ребенок!.. Ну конечно, та самая. Она живет в речке Шпрот и сторожит печной горшок. Моя племянница рассказывала мне эту историю. В горшке лежит яйцо, а в яйце - уголек.
– Правильно!
– сказал Трубочист.
– Но если бы это был простой уголек, пожалуй, его и не стоило бы сторожить.
– Что же это за уголек?
– спросил Митька.
– В этом угольке - Кощеева смерть.
Уголек горит
И Кощей живет,
Погаси уголек
И Кощей умрет.
– Где же находится речка Шпрот?
– спросил Митька.
– И как бы нам повидать эту Щуку?
– Друзья мои!
– вскричал Трубочист.
– Вы ничего от нее не узнаете. У нее ужасный характер. Недаром Кощей поручил ей такое важное дело. На днях он съел за обедом ее щуренка. Представьте себе, она не сказала ни слова!
– Она напишет нам третье имя хвостом на воде, - сказал Митька.
– Не может быть, чтобы она любила Кощея!
МИТЬКА В КОЩЕЕВОМ ДВОРЦЕ
Вы, может быть, думаете, что им пришлось очень долго искать Старую Шуку? Ничуть не бывало! Когда они пришли к речке Шпрот, Щука плавала у самого берега. К сожалению, она плавала брюхом вверх. Она подохла.
Это было так неожиданно, что Галка, которая за триста лет видела не одну дохлую щуку, не поверила глазам и подлетела к щуке поближе, чтобы взглянуть ей в лицо. Да, это была она!
"Все кончено", - подумала Галка. Она не сказала этого вслух, чтобы не особенно огорчать Митьку. Но все кончено, это совершенно ясно! Третье имя Щука унесла с собой в могилу, а печной горшок остался на дне реки.
– Спокойно, товарищи, - сказал Митька и вытащил из кармана Галчонка.
– Щука, очевидно, подохла. Ну что ж! Попробуем обойтись без Щуки, тем более что она, как дохлая, нам уже не может помочь. А пока посидим на берегу и пообедаем вот этим яблоком. У меня есть яблоко, если Галчонок его еще не съел.
Он вынул яблоко и разделил его на четыре части. Ого, как это было вкусно!
"Гарт и Гнор, - думал Митька.
– И третье имя на ту же букву. Может быть, просто Гав-Гав? Едва ли!"
Он доел яблоко и встал.
– Решено, - сказал он.
– Веселый Трубочист, у меня к вам просьба. Возьмите из вашего мешка немного сажи и вымажьте мне лицо.
Вот так раз! Даже Веселый Трубочист удивился, хотя ему-то уж не в диковину были запачканные лица. Не удивилась только Старая Галка. Впрочем, ей некогда было удивляться, потому что Галчонок в эту минуту подавился мухой. Он разинул рот, услышав Митькину просьбу, и в рот влетела муха.
– Вымажьте мне лицо сажей, - твердо повторил Митька.
– Я хочу быть похожим на вас. Понятно?
Веселый Трубочист засмеялся.
– Понятно, - сказал он и в одну минуту вымазал Митьку сажей.
Для большего сходства он насыпал сажи ему за шиворот, за пазуху и в штаны. Это было не очень приятно, но Митька не сказал ни слова. Недаром у него было отважное сердце.
– А теперь, - сказал он, - у меня к вам еще одна просьба. Дайте мне вашу метлу, веревку и большую ложку.
– Я все поняла, - сказала Галка.
– Счастливого пути!
– Спасибо, бабушка, - отвечал Митька.
– Не поминайте лихом.
– Мама, - с ужасом спросил Галчонок, - куда он идет? Зачем он намазался сажей?
Галка молчала. Она, разумеется, не плакала - хотя бы потому, что птицы вообще не плачут, но все-таки украдкой сморгнула слезу.
– Товарищи, без слез, - строго сказал Митька.
– Желающие могут проводить меня один или два квартала. Веселый Трубочист, почему вы такой невеселый? Ведь вы, кажется, говорили, что вы - последний весельчак в этой стране! Ну-ка, на прощание, спойте нам вашу песню:
Пять рыцарей бесстрашных,
Веселых пять сердец,
Мы шею Кощею
Намылим наконец!
И Митька ушел. Это был уже не Митька - и родная сестра его бы теперь не узнала! Это был маленький трубочист, запачканный сажей, с черным лицом, с черными руками. За плечом у него висели метла и веревка, в руке он держал мешок с сажей и большую складную ложку. Куда же он шел? В Кощеев дворец! Он решил узнать третье имя от самого Кощея...
Не так легко попасть в Кощеев дворец, если очень долго думать - кого бы спросить, да как бы пройти, пустят ли, да ведь, наверное, не пустят! А Митька долго не думал - он просто постучался на кухню и сказал:
– А вот кому трубы почистить!
– Пошел вон, бездельник!
– заворчал на него повар.
– Знаем мы, какие трубы ты чистишь! Ты чистишь карманы, негодяй! Да здравствует Кощей!
– Дяденька, напрасно вы так думаете, - спокойно отвечал Митька.
– Вы не смотрите, что я такой маленький. Я, поверьте, не меньше труб вычистил на своем веку, чем вы испекли пирогов.
– Ваше превосходительство господин тайный советник, - сказал повару его помощник.
– Осмелюсь заметить, что в левом дымоходе главной печки вашего превосходительства сегодня загорелась сажа. Может быть, вы позволите этому негодяю, как вы изволили выразиться, посмотреть, в чем там дело, а потом доложить вам?