Скелеты из шкафа русской истории
Шрифт:
Интересно сказано. На мой взгляд, подмечено довольно точно, хотя доброжелательности в этом замечании — ни на грош.
Коммунисты начали с жуткой русофобии, с отрицания всякой «особости» русского исторического пути развития. Однако очень быстро с «безродным космополитизмом» в марксистко-ленинской теории завязали, перейдя к туманным разговорам о том, что «построение социализма в одной отдельно взятой стране», видимо, и станет возможным в силу особенностей русского народного характера.
Уже в XX веке русскую «особенную стать» любили подчеркивать и Сталин, и академик Лихачев — в этих вопросах нравственные антиподы поразительным образом совпадали.
Иосиф
Только для Чаадаева эта «мировая непринадлежность ни к чему» идет со знаком минус, а у Сталина она в высшей степени положительна.
Так же и Дмитрий Лихачев полагал, что ничего подобного в России «не было, нет и уже создать невозможно».
Да и сегодня на идее исключительности России паразитируют все кому не лень.
И сегодня особый русский путь — идея постоянно востребованная. Пусть используют ее частенько под разными псевдонимами — то как советскую власть (С. Кара-Мурза), то как Евразию (А. Дугин), то как «Пятую империю» (А. Проханов).
Сдержанность в еде, аккуратность и простота в одежде, умение ставить духовные ценности выше телесных радостей — во всех культурах эти качества считались похвальными. В такой стране, как Россия, они неизбежно станут важными частями культурного кода.
Россиянин веками привыкал, не безразлично, нет, но более спокойно относиться к сугубо материальному.
Огромное значение в жизни людей имел лес. Даже выйдя из избы среди деревни, россиянин видел зубчатую стену леса, замыкавшую горизонт. Пропалывая огород, женщина оказывалась в нескольких шагах от опушки леса.
Лес определял способ ведения хозяйства. Зачем разводить сад, если в лесу полно ягод и грибов? Зачем заводить большое стадо, если лес изобилует дикими зверями? Лосей, кабанов, птицы много, их не нужно выращивать, они обходятся дешевле домашней скотины, предназначенной на убой, и ничуть не менее вкусны и полезны.
И. Шишкин «Лесные дали». 1884 г.
К. Юон «Купола и ласточки». 1921 г.
Если уж о народном характере… Кости лосей, медведей, кабанов постоянно находят в кухонных ямах русского Средневековья. Т. е. охота на крупного зверя была совершенно обычным, повседневным делом. С рогатиной или копьем шли на медведя или кабана, и не чтобы развлечься, показать удаль молодецкую — для пропитания себя и семьи. Лось… Полтонны жилистой плоти, с копытами, крупнее коровьих, с рогами-лопатами. Раненый лось, не раздумывая, бросается на человека. На лосей охотились поздней осенью, во время свадеб. Разъяренный храпящий зверь, пар из ноздрей, налитые кровью глаза, а брать его надо в упор, подставляя копье. Впечатляет!
Дикая… ну, почти дикая природа окружает и маленькие деревушки, и даже крепости и городки. Вокруг сотни рек, где нет ни причалов, ни набережных. В диком лесу — только круговерть тропинок и, протоптанные людьми, незаметно переходят в звериные. В этих ландшафтах он должен
Обитатель стран, где вся земля давно возделана, не стремится в лес, на берег лесного озера. Ему не хочется поваляться на траве, постоять в обнимку с березкой, принять лицом пахнущий травами ветерок на лесной опушке. Как у Высоцкого, которого запойный бес водил по городу Парижу:
Я рвался на природу, в лес, Хотел в траву и в воду, — Но это был — французский бес: Он не любил природу.В Европе французы, а на востоке китайцы даже с некоторой иронией относятся к нашему стремлению отдыхать «на природе». Нет у них, как правило, такого желания.
Но чтобы и трудиться, и отдыхать вне города или села, надо отказываться от части удобств… Желательно не хотеть этих удобств, не стремиться к ним и не ценить их. Если для человека важнее увидеть журавлиный клин над головой, чем вкусно пообедать за бокалом изысканного вина, приятнее слышать птичий щебет, чем любоваться представлениями менестрелей на городской площади, жизнь в средневековой Руси для него будет приятна и комфортна.
Черты народного характера, которые считаются признаками долготерпения русских, на 90 % есть черты приспособления к природе и климату. Именно этот образ жизни русских выковывал характеры людей, которые в XVII веке прошли всю ледяную беспредельность Сибири и достигли Великого океана, а в XVIII–XIX веках осваивали Кавказ и Среднюю Азию. Но нам, почему-то исходя из идиотской логики самоуничижения, гордиться этим нельзя: мы ведь не цивилизованные англичане.
Каждый народ невольно сравнивает себя с иноземцами. Так и мы сравниваем, в том числе для того, чтобы выяснить, как там у них обстоит дело с духовностью.
В XVII–XVIII веках немцы представлялись британцам и французам необычайными романтиками и добродушными идеалистами. В XIX веке капитализм быстро и эффективно выбил из немцев романтическое отношение к жизни.
Затем идеалистами и романтиками стали считаться русские. В советскую эпоху иностранцы, приехавшие в СССР, ахали от восторга: какая прелесть! Люди совершенно не озабочены зарабатыванием денег! Они все время говорят об отвлеченном! Они обожают друзей, споры, полуночные беседы на кухне о смысле жизни и о поисках Атлантиды. Они не задумываются, сколько им будет стоить следующий ребенок, они заводят его, и все тут!
Где-то прочитал историю. Одна заезжая британская дама в полном восторге закатывала глаза: в России можно в 2 часа ночи нагрянуть к людям в гости! Без предупреждения, и они не возражают! Пока она что-то ворковала о «русской духовности», все умилялись. А дама закончила свое воркование радостным вскриком: «Как в Африке! Тут у вас живут прямо как в Африке!» После этого русских восторгов несколько поубавилось.
Сейчас мы не стали меньше любить друзей и разговоры на абстрактные темы, но как-то времени на все сделалось меньше. И поисками Атлантиды заняты уже не так увлеченно, и спорить до трех часов ночи о том, был ли Сталин хороший или плохой, не хочется. Почему-то стало не так интересно, да к тому же завтра к 9.00 по безумным пробкам — на работу. И друзья нам нынче сначала позвонят перед тем, как прийти, и мы включим свой визит к ним или их визит к нам в расписание недели: мы стали заняты, мы стали больше работать.