Скиф
Шрифт:
Вообще-то, в группе, да и в целом в компании, не было принято распространяться о себе. Собирались здесь люди разные, с такими событиями в судьбе, что, возможно, и через полвека о них нельзя было рассказывать. Могли кратко упомянуть о прошедшем отпуске. Смеха ради и если было что. А так - никто никого ни о чём не расспрашивал и сам помалкивал. Все понимали, что собрались здесь работать, а не устраивать что-то типа "клуба анонимных алкоголиков". Или как оно там называется.
Да и желания особого не было грузить себя чужими судьбами. У всех были свои "скелеты в шкафу" и "тараканы в голове".
Скиф всё больше проводил времени в парке при госпитале. Всё-таки, в последнее время, окружающая его действительность была ограничена жилым боксом, кабиной "хаммера", скудной природой вдоль маршрута патрулирования или, опротивевшей уже в конце первого месяца работы, унылой городской застройкой. Плюс стрессы. Потому что, никто не стал бы платить четыре сотни долларов в день за прогулки на природе и пикники. Платили совсем за другие вещи. За работающий нефтепровод, за целостность охраняемых объектов и особ.
Часто Скиф ложился в тени на траву и думал, как же это здорово, вот так вот беззаботно валяться, не думая о том, что тебя могут подстрелить, что надо держать связь, чаще смотреть по сторонам и, в случае чего, стрелять первым. С усмешкой над самим собой, он заметил, что выбирает для отдыха места, не просматриваемые со стороны аллей. Желание укрыться стало почти инстинктом.
По несколько раз в день, в палате, в коридоре, иногда в парке, Скиф встречал рыжеволосую медсестру. Она вечно была занята. Вечно спешила куда-то. Иногда, они встречались взглядами. Рыжеволосая слегка улыбалась краешками губ, совсем чуть-чуть, говорила традиционные "хай" или "хэлло", иногда "монниниг" и улетала дальше по своим делам. Среднего роста "тростиночка" в салатовых курточке и штанах, обязательных для медперсонала отделения в котором лежал Скиф.
Никакого буйства чувств у Скифа она не вызывала, ему было просто приятно смотреть на неё.
По собственному опыту, по скупым рассказам других, Скиф знал, что после выхода из зоны боевых действий, в отпуске, например, в отношении женщин было два стереотипа поведения. Либо "бойца" носило как ураган и ему было всё равно кого и как трахать, лишь бы этот процесс не прекращался, либо наступал сексуальный ступор и не было никаких желаний вообще. Потом, через некоторое время, всё, как правило, становилось на свои места в соответствии с личными особенностями каждого, но в первое время, такие отклонения наблюдались. Любовь и война - явления диаметрально противоположные, поэтому переход от ненависти к нежности затягивался надолго.
В этот раз они встретились совершенно случайно. В миниатюрном кафе на первом этаже, в вестибюле со стеклянной стеной с видом. Она сидела за столиком у стены с чашечкой кофе и смотрела на парк. Вообще-то, это было кафе для персонала. Скиф, по причине отсутствия денег и кредитной карточки, оставшихся на базе, туда не заглядывал, но в этот раз, увидев рыжеволосую, решился.
К этому времени он уже ходил не только без костылей, но и без палки. Хромал, конечно, но ходил.
На свой вопрос, можно ли сесть рядом, он не услышал отказа.
Скиф начал разговор с обычных в такой ситуации фраз и постепенно они разговорились.
Рассказывала, в основном, она, потому что знала - расспрашивать этих людей об их жизни бессмысленно. Они всё равно ничего о себе не расскажут. Или отделаются шуткой.
Её звали Никой. Не замужем. Работает в этом госпитале по контракту. Ей был важен опыт работы в отделении военно-полевой хирургии, где занимались пулевыми и осколочными ранениями. Плюс контузии. Работа была ей интересна, трудности и физические нагрузки не пугали. Жила неподалёку, в кампусе для контрактников. Увлекается хайкингом и фотографией. В прошлом году, вместе с бойфрендом, путешествовала по Непалу. Любит ходить в горы. Родители живут в Швейцарии. Отец - греческих кровей, чиновник в ЮНЕСКО. Мама - художница. И тоже путешественница.
Скиф слушал эту девушку, которая видела его в разных видах и в беспомощном состоянии тоже, и вот сейчас, так свободно, рассказывала о себе и о своей жизни. Он совсем отвык от таких откровений. И, совсем неожиданно для себя, он рассказал ей о своих рассветах в горах. Как волна лёгкого розового цвета спускается по склону, как туман тает в ущельях, как начинают блестеть пластинки слюды в породе на отвесном склоне. Он только не рассказал ей, что все эти красоты наблюдал, лёжа в засаде на перевале. Группа третий день ждала там караван.
И в один из моментов, когда Ника рассказывала о своём любимом пешеходном треке в Швейцарии, Скиф почувствовал, что он смертельно устал от всех этих патрулирований, постоянного ожидания выстрелов, перестрелок и жизни в боксе на базе. Просто устал от такой жизни.
Ника взглянула на часы, и, извинившись, быстро пошла к выходу. Перерыв закончился. Скиф смотрел ей вслед и своей походкой, она напомнила ему, как уходила от них вверх по склону стайка газелей, или ланей, не разберёшь. Вот так же легко и грациозно, словно радуясь своему изяществу, красоте и сноровке.
За несколько дней до выписки, как и положено, Скиф был на приёме у психолога. От этого человека многое зависело в дальнейшей судьбе Скифа. Более того, заключение психолога являлось коммерческой тайной и направлялось только в адрес руководства. А там уже принималось решение, что делать с бойцом. То ли можно заключать с ним новые контракты, то ли внести в "чёрный список" и навеки забыть.
Слегка прихрамывая, Скиф зашёл в кабинет. Навстречу ему из-за стола поднялся мужчина уже в годах, но стройный, моложавый и уверенный в себе. Они расположились в удобных креслах, друг против друга, разделённые только журнальным столиком с какой-то замысловатой инкрустацией.
Психолог ничего не записывал. Никаких вот этих вот громадных блокнотов и пристального взгляда с хитрецой. Всё, как бы, по-домашнему. По-соседски. "Да уж! Повидал ты нашего брата изрядно" - подумал о своём собеседнике Скиф.
Беседа протекала очень спокойно. Несколько мешало то, что английский язык был родным для психолога, а для Скифа - нет. Приходилось выкручиваться простыми оборотами. В основном речь шла о работе Скифа в компании. Сколько контрактов, какой продолжительности, как часто приходилось вступать в огневой контакт, были ли подрывы, что нравится, что, наоборот, вызывает недовольство и раздражение. Были ли конфликты с коллегами по группе или с другими сотрудниками компании, и если были, то, что послужило поводом к разногласиям.