Скифская чаша
Шрифт:
— Расследуете?
— Если хотите, да.
Юлия откинулась на спинку качалки, крепко сжала поручни.
— Значит, — сказала сухо и даже жестко. — кто-то положил в вещи взрывчатку. И вы разыскиваете преступника?
Этой женщине нельзя было отказать в уме и наблюдательности. Хаблак оценил это сразу, вероятно, она ожидала подтверждения, но майор промолчал, и Трояновская продолжала, не сводя с него глаз:
— Вот почему вы и вертитесь тут, в Дубовцах. И беседовали с теткой Марьяной. Представляю, что она наговорила обо мне!
— Просто расспрашивал, как найти вас.
— И тетка Марьяна навела вас на кое-какие размышления?
Хаблак опять не ответил.
— Просветила вас, рассказала об интимных сторонах моей жизни? Так вот, товарищ из милиции... — Она перестала покачиваться, наклонилась к Хаблаку и спросила: — Надеюсь, наш разговор не для третьих ушей?
— Несомненно.
— Так вот, уважаемый товарищ, вы можете подозревать меня сколько хотите, а я вам скажу откровенно... Ведь все равно докопаетесь. Ну есть у меня человек, которому симпатизирую. Понимайте это слово как хотите, — добавила, заметив невольный жест Хаблака. — Но мужу плохого не делала и никогда не сделаю. Больше того, я вам за Евгения горло перегрызу, вот что! У меня сейчас и квартира, и дача, и машина, а что я сама?.. Машинистка или секретарша у староватого начальника? Уже была и больше не хочу. А Евгений обеспечивает меня всем.
— И не очень вмешивается в вашу интимную жизнь? — не без иронии спросил Хаблак.
— Если хотите, да. — ответила не стыдясь. Покачнулась, и халатик разошелся на коленях, оголив ноги, но она не запахнулась, смотрела на майора насмешливо — знала цену своей привлекательности.
Хаблак подумал, что эта внешне обаятельная женщина — настоящая хищница, милая и обольстительная хищница с перламутровыми коготками, и сказал, будто размышляя вслух:
— Но ведь можно иметь квартиру, дачу и «Ладу» и без не очень любимого мужа...
Трояновская поняла майора сразу и среагировала мгновенно:
— Черта с два! Машину можно разбить, да и вообще железо ржавеет, надеюсь, вам это известно? За дачу тут в Дубовцах мне дадут тысяч пятнадцать, ну, может, немного больше. А мне эти тысячи — тьфу, Евгений Емельянович знаете сколько зарабатывает? Так какой же мне резон, понимаете, мне, делать ему плохое?
Юлия Александровна посмотрела на Хаблака торжествующе и вдруг заметила, что этот милиционер, и, верно, не простой милиционер, а офицер милиции — ведь в цивильном, и сорочка модная, сафари, — что этот милицейский офицер красив, даже очень, глаза большие и серые, умные и пытливые, лоб высокий, а каштановые волосы поблескивают в солнечных лучах.
Совсем ничего себе мужчина, может, даже лучше Арсена, что с Арсена возьмешь — лишь фигура да красота, а ум куриный, собственно, какой ум может быть у мелкого фарцовщика, все у него «клево»...
А если?..
Мысль зародилась у Юлии, только зародилась и сразу же овладела ею.
Юлия Александровна вдруг запахнула халат на коленях и молвила сконфуженно:
— А впрочем, не верьте мне. Наболтала... Сама не знаю, что говорю. Борис приехал, рассказал, и я вся какая-то не своя...
Сквозь полуопущенные ресницы видела, как воспринимает пришелец ее перевоплощение, и думала, что стоило бы заманить его вечером на киевскую квартиру. Черт с ним, с Арсеном, никуда он не денется, а этот милицейский офицер действительно хорош — такие не всегда попадаются даже ей.
— Как вы добрались в Дубовцы? — спросила.
— Наша машина испортилась, какой-то километр не доехали...
— Так я вас отвезу, — обрадовалась Юлия. — Давайте пообедаем вместе и поедем в Киев.
Хаблак усмехнулся: не так уж трудно было понять истинные намерения Юлии Александровны. Впрочем, подумал, не каждый мужчина устоял бы перед ее чарами. А еще подумал: и ему, если откровенно, она нравится, вот и надо иметь силу воли, чтоб устоять. А в том, что она только что фактически предложила себя ему, почти не сомневался.
Вдруг Хаблак вспомнил лейтенанта Устимчика, своего бывшего коллегу, погоревшего в свое время из-за такой женщины, и это совсем отрезвило майора.
— Но, вероятно, вы не собирались в Киев... — сказал.
— Вещи... — возразила собеседница. — Евгению надо передать вещи. Борис говорит, что Аэрофлот незамедлительно доставит их в Одессу.
Хаблак поднялся.
— А вот и моя машина. Спасибо за приглашение.
— Нет так нет, — быстро и без сожаления согласилась Юлия.
Она смотрела, как идет этот стройный и красивый милицейский офицер к калитке, но уже не думала о нем. Сколько таких — стройных и красивых, на ее женский век хватит.
4
Старший научный сотрудник института Грач пришел на работу, как всегда, на десять минут раньше. Его уже во второй раз избрали председателем месткома, и он заботился о своей репутации, постоянно выступал против разгильдяйства и распущенности, и все должны были воочию убеждаться, какой он принципиальный и аккуратный.
Другое дело, что Грач редко досиживал в институте до конца работы — всегда находил повод, чтоб уйти раньше, конечно, абсолютно убедительный повод: вызов в горком профсоюза, собрание актива, научная конференция, — боже мой, нескончаемы обязанности председателя месткома и заместителя заведующего отделом института, и если умело манипулировать ими, то в таком большом хозяйстве, как научно-исследовательский институт, можно просуществовать, так сказать, с наименьшими для себя потерями.
Грач давно уже понял нехитрую механику институтских порядков и взаимоотношений. Конечно, царь и бог — директор — известный ученый, академик, лауреат Николай Васильевич Корольков. Одно его слово весит больше, чем целая речь председателя месткома.
Но до Николая Васильевича, как до каждого уважающего себя «царя» и «бога», далеко, он где-то там, в высших научных сферах, на заседаниях, съездах, конференциях и симпозиумах, а тут, на земле, на твердом научном «грунте» хозяйничают совсем другие, тут все вопросы решают заместитель директора Михаил Михайлович Куцюк-Кучинский и его ближайший помощник и советник Ярослав Иванович Курочко, доктор наук и непосредственный шеф Федора Степановича Грача.