Скифы: расцвет и падение великого царства
Шрифт:
Илл. 101. Серебряное зеркало. Курган у ст. Келермесской, VII в. до н. э.
Это лишь самые выдающиеся находки из Келермесских курганов, добытые кладоискательскими раскопками «техника» Шульца. Но список обнаруженных там вещей далеко не исчерпывается. Очень бегло упомяну лишь несколько из них, имеющих прямое отношение к раннескифскому искусству: золотая круглая пластина с изображением лежащей лошади; золотая палочка-застежка от горита с головами баранов на концах; золотая пластина с фигурами четырех оленей, служившая, видимо, дном горита; золотой наконечник в виде оленя; бронзовый котел с ручками, украшенными фигурками козлов; бронзовые с позолотой пряжки-пронизи в виде орлиных головок от уздечного набора; бронзовые прорезные навершия с головами грифонов наверху.
Келермесские курганы относятся к VII в. до н. э. (вторая половина и конец столетия). Этой эпохой датируется и великолепная золотая массивная бляха в виде оленя, украшавшая центр круглого железного щита, найденная петербургским археологом Н.И. Веселовским в 1897 г. в кургане у ст. Костромской. Олень изображен лежащим, с подогнутыми ногами и вытянутой вперед головой на длинной шее. Преувеличенно удлиненные и стилизованные рога запрокинуты назад и покрывают всю спину. Шея животного напряженно вытянута, голова приподнята. Кажется, будто его чуткие, вздрагивающие ноздри чувствуют надвигающуюся опасность. Круглый глаз широко раскрыт, а мускулы шеи и туловища так напряжены, что создается впечатление стремительного и легкого движения.
Костромской олень – самый ранний экземпляр подобного рода из известных в Северном Причерноморье – стал прообразом для всех последующих бесчисленных воплощений этого самого популярного мотива скифского искусства в золоте, серебре и бронзе.
Рядом с Келермесским и Костромским курганами находится и курганная группа аула Уляп (бывший Ульский аул Адыгейской автономной обл.), получившая в археологической литературе название «Ульских курганов». Всего их десять – вытянутых в цепь земляных насыпей. Девять из них в три приема, в 1898, 1908 и 1909 гг., раскопал профессор Н.И. Веселовский. Ульские курганы, кстати, все основательно ограбленные еще в древности, относятся в основном к VI в. до н. э.
В самом большом из них (высота его достигала 15 м) под насыпью, на уровне древнего горизонта было обнаружено сложное деревянное сооружение с шатровым перекрытием из бревен. Основное погребение оказалось полностью опустошенным грабителями, но в грабительском ходе удалось найти золотую пластину от обивки горита со штампованным изображением двух грифонов, нападающих на горного козла. Но самое впечатляющее открытие в этом кургане – находка за пределами центральной гробницы захоронений 400 лошадей\ Такое количество погребенных со знатным покойником скакунов представляет собой для Прикубанья эпохи скифской архаики, явление совершенно исключительное и уникальное. Больше оно не повторилось никогда и нигде, кроме деревянной гробницы кургана Аржан в далекой Туве. И это VIII в. до н. э. Как объясняет известный российский археолог М.П. Грязнов, копавший Аржан, эти сотни лошадей вряд ли принадлежали лично погребенному. Скорее, можно предполагать, что принесенные в жертву табуны служили своего рода подношением умершему вождю или царю от зависимых родов и племен.
Обильные (хотя и не столь массовые, как выше описанное) конские захоронения были открыты и в остальных восьми курганах. Вместе со скелетами лошадей найдены железные псалии и удила, налобники, бронзовые бляхи и колокольчики для украшения узды. Особенно интересны серебряные псалии, оканчивающиеся большими птичьими головами и покрытые резными фигурами других животных – пантеры, оленя, барана, зайца. В двух случаях археологи обнаружили возле лошадей бронзовые прорезные навершия: одно конусовидной формы, с головой грифона наверху; три грушевидных, увенчанных головой быка с огромными рогами; и два совершенно оригинального типа – в виде массивной пластины, представляющей стилизованную птичью голову с сильно изогнутым клювом. Довольно много было найдено и золотых нашивных бляшек с изображениями льва, орла, лежащего оленя в характерной позе с подогнутыми ногами и длинными стилизованными рогами, барана и пантеры. Необходимо отметить также очень интересный золотой полый колокольчик в виде головы лошади с фигурками зайчиков на месте ноздрей и обрамленный полосой золота, инкрустированной янтарем.
Таковы находки из самых ранних скифских курганов Северного Кавказа. В них были похоронены представители кочевой знати, вожди-военачальники, цари. Большинство исследователей считает эти пышные захоронения, безусловно, скифскими, хотя существует и мнение о том, что Келермесские, Костромские и Ульские курганы принадлежат меотам или их предкам. Но сторонников подобного мнения пока немного. Известно, что в VII в. до н. э. скифы, совершая походы через Закавказье в Переднюю Азию, неминуемо должны были пройти через степи Предкавказья. И они не только здесь прошли, но и прочно и надолго обосновались, превратив северокавказскую территорию в опорную базу и главный свой центр для завоеваний в странах Ближнего Востока. Отсюда вполне объясним и общий характер находок из этих курганов. Здесь и трофеи – вещи «древневосточного» (ассирийско-вавилонского и урартского) типа, и предметы смешанного скифо-переднеазиатского стиля (продукция пленных ремесленников по заказам их скифских хозяев), и, наконец, чисто скифские произведения.
Но Скифия не ограничивалась только регионом Северного Кавказа. Курганные погребения победоносных скифских воинов и вождей (с явными признаками их пребывания в Передней Азии) есть и в степном Приднепровье.
Это – знаменитый Мельгуновский (Литой) курган, расположенный в верховьях реки Ингулец. К сожалению, описание процесса раскопок этого интереснейшего погребального памятника очень невразумительно. В насыпи, вблизи вершины, была обнаружена каменная антропоморфная стела, скорее всего, скифская, но ее изображения не сохранилось. Близ основания насыпи залегала масса обожженной и отшлакованной земли и угли – очевидно от сожженной наземной деревянной гробницы. Курган ограбили еще в древности, так как вещей в самой гробнице не обнаружено. Но к западу от центра насыпи, на глубине около 2 м от поверхности, был найден каменный ящик, в котором лежали меч в ножнах с золотой обивкой, выполненной в зверином стиле с переднеазиатскими и скифскими мотивами, золотая диадема (аналог келер-месским диадемам), 17 золотых блях в виде орла, вероятно, украшавших парадный пояс, серебряные части от ассирийского дворцового табурета, а также бронзовые скифские наконечники стрел архаического типа. Особенно интересен здесь меч. Он – почти точная копия меча из Келермесских курганов, на что обратил внимание еще М.И. Ростовцев. Рукоять оружия сохранилась плохо, но, тем не менее, поддается реконструкции. По золотому листу обкладки изображены священное дерево и цветы лотоса. Перекрестье аналогично келер-месскому и в его крыльях с каждой стороны представлены фигуры горных козлов, лежащих с поджатыми ногами и повернутой назад головой, увенчанной рогами. Над их крупами помещено по розетке. Между козлами, видимо, находилось когда-то «древо жизни» (есть слабые его следы, кроме того, священное дерево присутствует на обкладке похожего меча из Келермеса). Орнамент ножен мельгуновского меча также тождественен келермесским ножнам. Их устье украшено «древом жизни» и стоящими возле него божествами, которые держат в руках либо скипетр, либо ветку с плодом. На боковой лопасти размещен орнамент в виде 12 стилизованных головок хищных птиц. В нижней части лопасти изображен олень. В средней части ножен – процессия фантастических чудовищ с луками и стрелами, вместо крыльев у них рыбы. На окончании – фигуры двух львов в геральдической позе. Фигуры монстров, по мнению многих ученых (Б.Б. Пиотровского, К.В. Тревера, Е.В. Черненко), выполнены в традициях художественного стиля Урарту. Но, тем не менее, академик-востоковед Б.Б. Пиотровскоий отмечал, что «было бы ошибкой считать эти золотые ножны (мельгуновские и келермесские. – В.Г.) из скифских курганов урартскими изделиями, случайно попавшими в Скифию. На них наряду с изображениями явно древневосточного характера имеются элементы несомненно скифского стиля: фигура оленя и орнамент в виде сильно стилизованных птичьих голов на боковом выступе акинака, обтянутые тем же листом (золотым. – В.Г.), что и сами ножны…». И, в конечном счете, ученый приходит к важному выводу о том, что оба меча «или делались скифами под влиянием образцов урартского (или вообще древневосточного) искусства, или же изготовлялись для скифов в кавказских районах, где урартская культура была еще жива». На мой взгляд, более вероятен второй вариант.
Илл. 102. Сцены терзания с серебряной вазы. Курган Чертомлык
К числу самых ранних скифских памятников с предметами звериного стиля относится и курган на Темир-Горе к востоку от города Керчи (раскопки 1870 г.). Под высокой, свыше 8 м, насыпью кургана была вскрыта большая могильная яма с закругленными углами, вырубленная в скалистом грунте (размеры 3x4 ми 1,4 м глубины). В нарушенной грабителями гробнице найдены следующие предметы: великолепная расписная греческая ойнохоя [60] так называемого родосско-ионийского стиля второй половины VII в. до н. э., костяной наконечник в виде головы хищной птицы (скорее всего орла), костяное украшение в виде свернувшегося в кольцо хищника кошачьей породы, восемь костяных гвоздиков для крепления обшивки горита и бронзовая с золотой плакировкой застежка от него. Курган на Темир-Горе относится, судя по греческой керамике, к началу второй половины VII в. до н. э. Комплекс скифских вещей, в том числе и изделия во вполне развитом скифском зверином стиле, подтверждают идею о том, что скифская культура полностью сложилась уже во время переднеазиатских походов номадов.
60
Ойнохоя – греческий сосуд для смешивания вина с водой.
Очень интересен курган около города Константиновска-на-Дону. В нем открыта квадратная яма 3x3 м и глубиной 2,25 м, окруженная рвом. В яме обнаружены остатки деревянного столбового склепа с деревянным же перекрытием, сожженным при похоронах. Погребенный лежал на правом боку, головой на запад. У южной стены, в небольшом подбое находились большая сероглиняная корчага и кости быка от напутственной пищи. Могила ограблена, но в засыпке ее удалось найти части ножен кинжала или меча – бронзовый наконечник и крупная костяная накладка с резными изображениями оленей. Во рву обнаружены два конских черепа, каменное блюдо и разбитый глиняный лепной горшок. О раннем возрасте погребения свидетельствует костяная бляха с оленями, композиционно похожая на ярусные изображения на «оленных камнях» из Центральной Азии (VIII–VII вв. до н. э.).
В кургане около с. Константиновка (раскопки П.Д. Либерова, 1949), во «впускной» могиле со скелетом, лежащим головой на запад, находились бронзовые удила с концами в виде стремян, костяные псалии с тремя отверстиями и две бронзовые бляшки в виде свернувшихся в кольцо хищников. Возраст захоронения – конец VII–VI вв. до н. э.
Итак, мы установили на конкретных примерах факт появления уже сложившегося скифского звериного стиля в Северном Причерноморье и Предкавказье в VII – начале VI вв. до н. э. Тем уместнее поставить вопрос о происхождении этого стиля, о его прародине. Откуда взялся скифский звериный стиль? Это вопрос, над которым ломали головы многие поколения ученых, но так и не решили его до конца. Между тем, звериный стиль – наиболее яркое явление в скифской культуре, к тому же, он составляет одну из наиболее важных черт скифской триады (предметы вооружения, конской сбруи и изделия с изображениями животных и птиц). Сейчас все больше появляется доводов в пользу того, что звериный стиль – это новообразование, возникшее на бескрайних просторах степей Евразии в VII–VI вв. до н. э. Попытки найти его корни в местных культурах предшествующего времени в Северном Причерноморье успеха не имели. Действительно, это искусство появляется неожиданно, в готовом виде и четко организованным в единую систему. Искусство степи эпохи поздней бронзы и раннего железного века до скифов не знает ни самих зооморфных образов, ни тем более стиля, в котором они воплощены. Здесь тогда господствовали разного рода геометрические орнаменты, в изобилии представленные и на керамике, и на снаряжении коня. При взгляде на образцы этого доскифского искусства даже не искушенный человек поймет: не здесь следует искать истоки скифского звериного стиля.