Скил
Шрифт:
– Ууу, скотина бородатая!
– Кто?
– Ну Марта!
– Он же без бороды...
– Нда? А раньше была, я точно помню, - Маньяк погрозил кому-то пальцем, от чего его зашатало ещё сильней.
– Значит, сбрил...
– Ну тогда... Уууу, скотина безбородая!
– Во!
– я поднял вверх палец привлекая внимание.
– Слышишь голоса?
– Ага...
– Там люди!
– Во! Пойдём их поймаем, а они нам скажут, где мы!
Поддерживая друг друга, мы двинулись по улице с редкими жёлтыми пятнами фонарей в сторону, откуда услышали голоса.
– Марта пришёл, а потом была драка, - вспомнил Маньяк.
– Была!
–
– Но не с ним! А его тоже побить надо!
– Надо!
– А чего это у меня тут в кармане топорщится...
– недовольно пробурчал Маньяк и тут же расцвёл.
– Бааа! Вискарик! Уцелел, родной!
ЧАСТЬ 27
Голова налилась свинцовой болью, а всё тело такой слабостью, будто было и вовсе не моим - пальцем пошевелить не в силах, а шевелиться надо, или сдохну. Это же надо было так нажраться! И как я до постели-то добрался... или меня добрые люди сюда принесли? Ничего не помню, но лежу я вроде на кровати, головой на подушке. Надо двигаться - надо выпить живчика, он у иммунных почти от всех болезней средство, а ещё он сделан на коньяке... При мысли об алкоголе тошнота усилилась - фу, гадость-то какая! Но надо - и лекарство вроде как приму, и опохмелюсь заодно. Ага, если не стошнит, а если и стошнит, всё равно лучше станет... нехорошо, конечно, блевать где ни попадя, но до сортира я сейчас точно не доберусь... да и пофиг.
Фляжка с живчиком на поясе, я её чувствую, она скособочилась и теперь больно врезается в бок. Каким-то невероятным, просто титаническим усилием я перевернулся на спину, и тут же голова отозвалась резко усилившейся болью, а тело приступом тошноты. Полежал немного, часто и неглубоко дыша, дотянулся-таки до фляжки и хорошенько к ней приложился. Вот ведь гадость-то какая! Но все же меня не вывернуло.
Я ненадолго задремал, а когда очнулся, почувствовал себя гораздо лучше - живчик, всё же, волшебное средство! Ну как лучше... как будто у меня грипп в самом разгаре и пищевое отравление вместе с ним, но это и вправду лучше, чем было.
Я со вздохом сел на кровати и разлепил наконец глаза. Обвел взглядом комнату: на номер в гостинице, который я вчера снимал, абсолютно не похоже, и вещей моих нет, а похоже на комнату в казарме, где я жил, когда работал в снабжении - тот же шкаф, только стоит сейчас на месте, где должна быть дверь, раковина такая же, ещё одна кровать напротив той, на которой сидел сейчас я, и стол возле окна. А на столе, свернувшись клубком, спит Маньяк.
– Маньяк!
– окликнул я своего друга. Безрезультатно.
– Маньечелло!
– потыкал пальцем в выпирающее за пределы стола колено.
– Ммм...
– промычал-простонал Маньяк и открыл один глаз.
– Скил?
– Ты как?
– Дерь...мо...во...
– медленно, почти по слогам промычал парень.
– Глотни живчика, - протянул я фляжку.
– Полегчает.
Маньяк со стоном сел, взял фляжку, отхлебнул, поморщился.
– Где это мы?
– Походу, в казарме снабжения - я жил в похожей комнате, пока там работал.
– Я внимательней оглядел комнату, в которой мы находились. Да нет, не просто похожей, а именно в этой, вон и барашки на кране примечательные - разные, и тот, что с горячей водой, странный какой-то, как будто самодельный, и каракули на стенке шкафа ножом вырезанные те же, только сам шкаф на другом месте стоит, дверь подпирает, но это уже, видимо, нашими стараниями. Вот, кстати, насчёт этих каракуль - никогда не мог понять, зачем люди этим занимаются, от школьников, которые вырезают или выдавливают шариковыми ручками на столешницах своих парт свои инициалы или какую-нибудь сакральную информацию вроде «Сидоров - козёл», а то и просто бессмертное слово из трёх букв, до взрослых людей, ну, по крайней мере не детей уже, занимающихся тем же самым, только с краской и стенами, да ещё и пишут они частенько где-нибудь на выезде, на природе, например, на какой-нибудь скале, подчас ещё и с риском для жизни - туда ведь ещё и влезть надо. И нахрена столько усилий?! Не понимаю.
– Интересно, как мы сюда попали?
– Маньяк, продолжая сидеть на столе, сдавил ладонями виски.
– Слушай, Скил, а ты что последнее из вчерашнего вечера помнишь?
– Ну, как мы в баре дрались с мужиками какими-то, а потом ещё обрывок, где мы на улице стояли и думали где мы и как сюда попали.
– Мдя, а я только драку помню... Хорошо, однако, мы вчера погудели!
– Это да! Надо к Меломану идти сдаваться - как бы он на нас не осерчал. Слазь со стола, «главное блюдо», помоги шкаф отодвинуть.
Вдвоём мы справились-таки со шкафом, оказавшимся на удивление тяжёлым (а может, похмелье давало о себе знать) - один я, наверное, не справился бы, - и спустились по пустым коридорам в холл казармы снабженцев, обитатели которой, похоже, разошлись по своим делам и не стали выселять двух незаконно вселившихся жильцов. Я подозревал, что с выходом из казармы у нас будут проблемы, местные обитатели вполне вправе потребовать у нас какой-нибудь компенсации - нас ведь сюда явно никто не звал, сами припёрлись, но встретившийся нам в холле вахтер лишь проводил нас недобрым и явно испуганным взглядом, не сказав ни слова, а мужики, чинившие дверь в кабинет Марты, на нас вообще внимания не обратили.
Бар встретил нас негромкой музыкой и звуками ремонтных работ - и здесь пара мужиков вставляли новую дверь и ещё пара возились со стеллажами за барной стойкой. Больше никаких разрушений, свидетельствующих о вчерашних «боевых действиях», заметно не было - столы и стулья на месте, всё чисто и прибрано. Меломан, следивший за ходом работ с кружкой кофе в руке, при нашем появлении только молча усмехнулся.
– Меломан, мы тут это...
– мы, понурившись и сделав виноватые лица, подсели к нему за столик.
– Ну мы не хотели, оно так вышло... само как-то...
– Идите в баню!
– отмахнулся от нас хозяин бара.
– Ну... в общем, сколько мы тебе должны за всё это?
– Да ничего вы мне не должны, - снова отмахнулся от нас Меломан, но потом, секунду подумав, решил пояснить.
– Вы же вовремя ушли, а должны теперь мне те, кто этого сделать не догадался, да и драку, со слов бармена, не вы начали. И персонал получил стресс-тест на профпригодность, который они с треском провалили, охранники, по крайней мере. Да и дверь эту, - кивок в сторону дверного проёма, - давно пара было сменить, скрипела постоянно, каждую неделю смазывать приходилось, а эта, говорят, не будет, и открываться, специально для тебя, Скил, она будет в обе стороны!
– Эм... а почему для меня?
– Ну, говорят, ты вчера в дверь ткнулся, а она открывалась внутрь... Ага! Там об этом даже написано было! И когда у тебя не получилось открыть её наружу, ты с криком «замуровали, демоны!» вышиб её вместе с окосячкой!
– Блин...
– мне стало стыдно и смешно одновременно.
– Вообще, всё это даже полезно, для рекламы заведения, - продолжал Меломан.
– Главное, чтоб не часто. Так что смотрите, в этом месяце мой бар и моих охранников больше не ломать!