Скил
Шрифт:
Меня, тем временем, связали по рукам и ногам и как куль с картошкой закинули в кузов грузовика. Хорошо, надо сказать, спеленали - ноги стянуты пластиковыми хомутами в коленях и лодыжках, руки за спиной, причём правое запястье к левому локтю и наоборот, короче, не дёрнешься, да и контроль над телом вернулся ещё не полностью. Попал я, однако, как кур в ощип!
– А ты, Кавказ, сплоховал чего-то, - голос Бакса раздался рядом со мной.
– Маньяк-то этот, только споткнулся да ствол выронил.
– Ничё я не сплоховал!
– бас с явным кавказским акцентом.
– Знали же, что пассажир не простой. Надо было не за ствол его вдвоём хвататься, а по башке его навернуть чем-нибудь тяжёлым! Я как надо ударил, - пинок мне под рёбра.
– Вон этот до сих пор лежит не дёргается.
– Подними-ка его, кстати, - ответил Бакс.
– Побакланить надо.
Меня подняли, усадили, притулив спиной к борту кузова, и я наконец смог оглядеться. А нормально так тут этих уродов собралось - грузовик, два шахид-мобиля прикрытия, неужели все за мной с Маньяком приехали? «Нет, приятно, всё же, что нас тута уважают - смотри, заводют, смотри, сажают!» Ну, лучше бы уж как-нибудь без этого.
Рядом со мной стоит Кавказ, тот самый, видимо, что нас с Маньяком огрел каким-то даром Улья. Бородатый, черноволосый, носатый - я бы скорее его «маджахедом» окрестил. А напротив меня «на кортах» сидит, по-видимому, Бакс, сидит и ухмыляется, недобро так ухмыляется!
– Ну что, дружище, побакланим?
– Бздеть - не мешки ворочать, - буркнул я.
– До меня тут слушок дошёл, что вы, ребята, пацанов наших положили недавно? Не, ты не подумай, я не в претензиях, понятно, что любви у нас с вами особо нет, а так вы ваще красавчики - вдвоём пятерых, да с крупняком! А за Фрола так и ваще спасибо - был там такой, совсем без башки, спек жрал вагонами, я уже сам его думал вальнуть, на всякий, а тут вы мне помогли, получается. Но вот барахлишко, мной этим клоунам выданное, надо бы вернуть. Понимаю, что самые ништяки вы с собой уволокли, и, как говорится, уже и деньги пропили, но что-то осталось. Мне тут шепнули, что вы тут где-то нычку замутили - так ты поделись инфой с новыми друзьями.
Я не стал изображать из себя пленного партизана на допросе в гестапо и рассказал, где мы с Маньяком припрятали часть наших трофеев - смысл запираться, всё равно выпытают. А убивать меня после того, как получили эту информацию, они явно не собирались - не для того живым брали, не так много у нас там ништяков припрятано, чтобы ради этого такое масштабное мероприятие затевать - это для них так, дело попутное. А мне, возможно, представится шанс сбежать - надо же мне показать, где нычка, может, хоть ноги развяжут, не будут же они меня на руках носить.
Не развязали и не понесли - просто, когда мы подъехали к искомому дому, спросили, где конкретно нычка. Я сказал, что на чердаке, и этой информации уродам вполне хватило - сами сходили и всё нашли, что, в общем-то, и не удивительно - мы с Маньяком не сильно усердствовали в маскировке тайника, кто будет в стандартном кластере по чердакам шариться? В общем, мне оставалось только сидеть и ждать, продолжая изображать подавленность и покорность судьбе, возможность сбежать обязательно появится, надо только её не проморгать. Должна появиться! Обязана! Не верю, что всё так закончится, не хочу верить! Так! Спокойно, прочь дурные мысли! Наблюдаем, ждём, панике не поддаёмся, в себя не уходим - всё будет.
Возможность появилась только на базе муров. Как только мы доехали, ноги мне освободили, но на шею предварительно надели петлю на длинной палке, не знаю, как она правильно называется, - такие штуки используют для отлова бродячих собак, хорошо хоть затягивать сильно не стали. Бакс, Кавказ и ещё два амбала провели меня в комнату, напоминающую операционную, вот только слишком уж грязную - ну да, этим уродам сильно заботится о здоровье пациентов без надобности. Похоже, сейчас меня будут резать.
Я продолжал изображать из себя жалкое чмо - потухший взгляд в пол, выражение лица пожалостливее, спину ссутулить, плечи опустить. Но муры бдительности не растеряли - перед тем как перекусить бокорезами пластиковые хомуты, стягивающие мне руки, амбалы справа и слева от меня крепко ухватили меня за руки - особо не дёрнешься, но я всё же попробовал.
Что было силы врезал каблуком в сгиб стопы бугаю слева, тот взвыл от боли - а вот нехрен по Улью в кроссовках разгуливать! Толкнул плечом правого, рванул руку из лап матерящегося и завывающего белугой урода, от боли в ноге тот ослабил хватку и мне удалось вырвать руку, но на этом мой успех и закончился - я собирался воспользоваться даром и ударить по Баксу, Кавказу и стоящему рядом с ними всклокоченному мужику в замызганном врачебном костюме - убить, конечно, не получилось бы, по площади моя способность бьёт слабее, но ошеломить - наверняка. Кавказ успел применить свой дар Улья быстрее, и я, вместе с удерживающим мою правую руку муром, мешком осели на пол.
– У, падла, мля - урод с оттоптанной ногой пнул меня здоровой под рёбра.
Я даже боли не почувствовал - тело после удара Кавказа как не моё. Меня освободили от недавно купленного Маньяком костюма и прикрепили к операционному столу - хана, похоже, отбегался рейдер Скил. Одежду, правда, снимать не стали, но это не сильно обнадёживает - её и срезать не долго, и возни меньше, чем с раздеванием. Интересно, успеют меня разрезать раньше, чем пройдёт эффект от дара Кавказа, или нет? Может, хоть издохну без мучений, на наркоз рассчитывать не приходится - пациент, хорошо зафиксированный, в анестезии не нуждается!
– Чудила, с этого только кровянку слей, - сказал Бакс ровным голосом. Моя попытка освободится его нисколько, похоже, не обеспокоила.
– Но по максималочке, так, чтобы только не откинулся. С партией отправим на продажу, и анализ сделать, а там и посмотрим, насколько ценный кадр к нам попал.
– Похоже, моё расчленение откладывается, и то хорошо.
Муры ушли, а хозяин операционной сочувственно посмотрел на меня, вздохнул и вогнал мне в вену толстенную иглу, от которой к какому-то аппарату протягивалась прозрачная пластиковая трубка. Затем надел мне на палец прищепку с проводом, уходящим к другому аппарату, пощёлкал какими-то кнопками, что-то загудело, и по прозрачной трубке побежала моя кровь.
– Мужик, - позвал я «доктора», когда чувствительность вернулась ко мне настолько, что я смог говорить.
– Ты же нормальный, вроде? Чего ты на этих уродов работаешь?
– А куда мне деваться?
– снова тяжело вздохнул всклокоченный.
– Я до того, как в Улей попасть, хирургом был, а не спецназовцем, а здесь сразу угодил к так называемым мурам.
– Так развяжи меня! Ты мне поможешь, а я тебе!
– И что мы сделаем?
– невесело усмехнулся мужик.
– Вдвоём, без оружия, а их тут сейчас человек пятьдесят.