Скипетр Дракона
Шрифт:
Краер фыркнул:
— Здесь самое ценное — это разве что корова.
Сараспер покачал головой:
— Нет, господин Высочайший Князь, когда настают тяжелые времена, единственной ценностью остается только сам крестьянин.
Квартирмейстер издал неопределенный звук, означавший усмешку.
— Так значит, они выкопали из потайных местечек сундуки, залезли внутрь, захлопнули крышки, столкнули сами себя в ямы и заставили выкопанную землю аккуратненько засыпать их, так?
— Потише, — успокаивающе произнес
— Знаю я, что там двигалось среди деревьев, — проворчал Краер, — если…
Его ехидное замечание оборвалось на полуслове, когда он увидел, что же именно там двигалось: массивного телосложения человек в доспехах, с обнаженным мечом в руке. Этот воин, похоже, был один… и это широкоскулое, обрамленное длинными бакенбардами лицо выглядело отчего-то знакомым…
— Яркое Знамя! — позвал Краер. — Улыбающийся Волк!
Человек вскинул голову и рванулся к ним через лес. Он явно уже некоторое время шел вдоль дороги, не приближаясь к ней и не обращая на нее особого внимания. Теперь он проламывался к Банде Четырех сквозь заросли папоротника и терновника, бросая неодобрительные взгляды по сторонам.
— Добрый день, Высочайшие Князья, — поприветствовал он их. — Вы не видели, здесь не пробегал молодой дурень-бард?
Четыре головы одновременно повернулись к Родину, который в замешательстве уставился на Гларсимбера Белкларавуса.
Барон приподнял брови и напрямую обратился к парнишке:
— Так ты видел?
— Вот он — бард, — объяснил Сараспер, ткнув пальцем в Ролина.
Брови Гларсимбера сошлись на переносице.
— Нет, нет — я ищу Флаероса Делкампера! Этот паренек тоже бард, что ли?
— Ну, мой отец был бардом, — тихо ответил Ролин. — Что происходит, господин барон?
Гларсимбер быстро перевел взгляд с юноши на Высочайших Князей. Эмбра улыбнулась и промурлыкала:
— Прошу тебя, говори свободно. У нас нет секретов друг от друга — или от регента, если на то пошло. Что происходит?
Барон Яркое Знамя помрачнел.
— Много чего, но в первую очередь вот что: некий наемник по прозвищу Кровавый Меч собрал армию, и, пока мы тут беседуем, он направляется на остров Плывущей Пены, чтобы стать королем Аглирты — пройдя по трупам тех, кто будет ему противостоять.
У слушателей отвисли челюсти.
— Прошу прощения, Гларсимбер, — резко произнес Краер, — но… вы видели этого Кровавого Меча своими глазами?
Барон покачал головой:
— Нет, и я сам с трудом поверил в это. Однако я доверяю тому, от кого это услышал.
— И кто это был? — без обиняков поинтересовался Сараспер.
Судя по виду, Гларсимбер чувствовал себя неуютно.
— Сам король Келграэль, — ответил он, наклонившись к ним поближе и понижая голос. — Понимаете, словно призрак — мерцал, как пламя свечи, и
— Это мог быть король, верно, — медленно промолвил Хоукрил, покачивая головой с недоверием — и с тревогой.
Как все в Долине могло настолько быстро пойти вкривь и вкось? Что было не так с королевством, которое он любил, которое называл домом и которому теперь служил? Появился узурпатор — которого видел Пробужденный король, а они не видели? Как это может быть?
Он и остальные Высочайшие Князья обменялись мрачными взорами, и остальные тоже покачали головами.
— Прошу прощения, лорды, — осмелился сказать Ролин, — но почему у вас столь озадаченный вид? Вы верите господину барону и не верите его вестям?
В ответной усмешке Краера не было ни капли веселья.
— Верно, парень… именно так.
Сараспер добавил:
— Понимаешь, наемники не действуют таким образом. Зачем совать голову в петлю и становиться правителем, если можно получать деньги без счета, затевая мелкие стычки и избегая всех трудов и опасностей, которые связаны с сидением на троне. Так что ж происходит в действительности?
— Король должен пробудиться… — процитировал Сараспер старинную балладу — и теперь уже Ролин нахмурился, поскольку обнаружил, что не может вспомнить остальные слова баллады. А это был очень нехороший знак.
— Король должен пробудиться, — прозвучал мягкий голос в комнате, где темнота вдруг чуть рассеялась, когда из огромного, наклонно стоящего зеркала полилось сияние. Сначала там просто переливались яркие движущиеся сполохи, а затем зеркало внезапно прояснилось: в нем начали просматриваться стены замка на острове Плывущей Пены и какое-то шевеление в речных волнах… вот оттуда появились воины и начали медленно, но целенаправленно карабкаться по камням вверх. — И пора бы…
Проходя по залу, мужчина в роскошном одеянии, увешанном блестящими золотыми цепями, старательно придал своему лицу выражение скуки. Насвистывая более немелодично, нежели ему самому казалось, он небрежно осмотрел позолоту на своих ногтях — да, облупилась, как он и опасался, — и остановился, чтобы поглядеться в одно из овальных зеркал, стоящих по бокам от статуи короля Олаурима, который правил Аглиртой так давно, что в ту пору в стране еще не было даже баронств.
— Во дни, когда Трое ходили по земле, а деревья были укоренены в воздухе, плавая свободно и носясь туда и сюда во время бури, — напыщенно процитировал придворный, помахивая рукой, словно великий оратор, — в те дни родилась Аглирта, король создал королевство, и велики были война и разорение при основании его. Звери были вытеснены прочь, и дороги были проложены, и деяния были воистину значительны… в отличие от этой бесконечной, утомительной скуки…