Скипетр Дракона
Шрифт:
— Зимой мы едим соленую рыбу из бочки, да иногда еще — угрей, которых выбросит волнами на палубу, — весело сказал Телгаерт. — Я про них чуть не забыл.
Оратли захихикала. Капитан ненадолго перестал поглаживать ее голые ноги — только для того, чтобы отпить внушительный глоток из своей кружки, еще большей, чем кружка Оратли, с красивой ручкой в форме изогнувшегося дракона, — а потом продвинулся повыше.
— Дозволено ли мне будет?.. — негромко спросил он, внезапно посерьезнев, когда его рука добралась
— Дозволено, — проворковала Оратли и, в свою очередь, потянулась к ремешку на капитанских штанах. — Если мне будет позволено расстегнуть вот это…
Глаза у Телгаерта округлились, а потом он улыбнулся и, покачав головой, сказал:
— Конечно же, госпожа моя! Как я могу отказаться?
— Ну, обычно мужчины чертыхаются и отскакивают как ошпаренные, — ответила Оратли, когда капитан осторожно освободил ее от одежды. Прохладный ветерок, задувавший в иллюминатор, приятно ласкал обнаженную грудь женщины. — Но если вы не против…
— Ни в коей мере, — пробормотал капитан, наклонился и нежно дотронулся губами до ее кожи. И еще раз, и еще — его поцелуи были легкими и осторожными, как прикосновения крыльев бабочки.
— Я не боюсь щекотки, — пробормотала Оратли. — Вам не обязательно быть таким… нежным.
В ответ он лизнул ее языком — медленно и сладострастно облизал темный кружок вокруг соска, который сразу затвердел от такой ласки. Оратли ахнула и прогнулась, подаваясь навстречу ему. Она пробормотала что-то неразборчивое и отставила кружку с вином на полку возле койки, чтобы освободить обе руки и как следует заняться застежками на капитанских штанах.
Телгаерт захватил ее сосок зубами и легонько укусил — очень нежно.
— Да, — подбодрила его Оратли. — Сильнее…
Он повиновался и потянул за сосок сильнее. Оратли застонала и выгнулась дугой, а потом вдруг содрогнулась всем телом и резко отпрянула от мужчины, вырвав сосок у него изо рта. Она оттолкнула Телгаерта, села на постели и ударила кулаком по простыням.
— Госпожа моя, что случилось? — спросил капитан, изумленный и раздосадованный. — Я сделал что-то не так? Я…
— Нет, — выдохнула Оратли. Она взяла его за руку обеими руками и прижала его ладонь к своей груди. Глядя капитану в глаза, женщина сказала: — Просто что-то произошло. Змея… Она исчезла.
Словно в ответ на ее слова, в дверь каюты постучали. Телгаерт оглянулся и вскочил на ноги.
— Да? — резко бросил он, наклоняясь ухом к засову. — Что случилось?
За дверью молчали, а маленькие кулачки барабанили не переставая.
Телгаерт бросил на Оратли быстрый взгляд. Она поспешно оделась, села за стол и припала губами к кружке.
Как только женщина привела себя в порядок, Телгаерт отпер засов и открыл дверь.
На пороге появилась Мелейра, а из-за ее плеча выглядывала Талас.
—
— Тихо, — толкнула сестру в бок Мелейра. — Не мели чепуху. — И, смерив холодным взглядом Телгаерта, она сухо сказала: — Прошу прощения, господин. Мы не хотели вас тревожить, но… но решили, что мама должна об этом узнать.
Девушка посмотрела на Оратли, ожидая ответа.
— Говори, — мягко ответила та, отставляя кружку. Она догадывалась, о чем пойдет речь.
— Я гадала на картах, — начала Мелейра, не сводя с матери больших темных глаз. — Поверх Великой Змеи легла Роковая Смерть. Я дважды раскладывала карты, и оба раза с тем же результатом. И каждый раз выпадало Драконье Пламя.
— Дракон поразит Змею, — прошептала Оратли и внезапно разрыдалась.
Слезы хлынули у нее из глаз.
— Последние слова моей матери… — сдавленно промолвила Оратли, прежде чем рыдание перехватило ей горло. Обе дочери мгновение смотрели на мать, потом бросились к ней.
Телгаерт неуверенно протянул было руку, чтобы успокоить женщину, но сделал шаг назад, уступая дорогу девочкам.
— Что случилось, мама? — встревоженно спросила Мелейра, обнимая Оратли.
— Я думала, это проклятие, или таким образом она хотела сказать «никогда», — попыталась объяснить женщина и облегченно вздохнула. Ее дочери поняли, что это были слезы радости, и немного разомкнули объятия, так что Оратли смогла протянуть руку Телгаерту.
— Мать сказала мне, что я найду свою любовь, свою половинку, — улыбаясь, пояснила Оратли, — когда Дракон поразит Змею.
Черные Земли и Флаерос стояли на руинах тронного зала.
Над головой сияло небо, и, судя по всему, половина дворца была разрушена основательно. Хоукрил яростно добивал последних жрецов Змеи. Множество других мертвецов с раздвоенными языками лежали на камнях разбитых стен дворца. Мухи вились над грудами погибших солдат и латников, нестерпимо воняло горелым мясом. Пошатываясь, между грудами тел бродил Ролин, беззвучно шевеля губами. Как и подобает барду, он запоминал имена тех, кого знал, чтобы воспеть их впоследствии.
Неподалеку стоял Краер, держа нож наизготовку, а у его ног лежала Эмбра. Тшамарра стояла на коленях рядом с волшебницей, одной рукой касаясь Дваера, который сиял на груди Эмбры, а второй указывая на новоприбывших. Колдунья была готова, если потребуется, уничтожить их боевым заклинанием.
Черные Земли усмехнулся.
— А вы неплохо потрудились, — отметил он, обводя рукой развалины.
— Отец! — воскликнула Эмбра, увидев его. — Отец, Сараспер и Яркое Знамя погибли! Я не знаю, как использовать Дваер, чтобы их вернуть. Помоги!