Скиталец-2
Шрифт:
– Ладно, уговорили. И что же мне тогда делать-то?
– А ты бонбу-то эту сними да в сторону болота и стреляй, там-то невест наверняка нет. Как и прочих людей тоже. Людям в болотах делать нечего.
Иван так и сделал.
В общем, выстрелил Иван-царевич - и унеслась его стрела в сторону болота. И пошёл туда Иван... Год шёл, два шёл, три шёл... Долго, в общем, шёл, семь пар сапожек сафьяновых в тине болотной утопил, легион свирепых комаров беспощадно перебил, клюквы не меньше семидесяти вёдер с голодухи слопал... От мавок насилу отбился, русалки же его сами на хрен послали... Дошёл-таки наконец. И оказалось, что убило тою его
А сидевшая рядом с его трупом мелкая зелёная лягушка-самка человечьим-то голосом причитает:
– Комаров мало, вода холодная, парень мой, подлюка, издох... Что делать, не знаю...
Ваня у неё спрашивает:
– Кочка твоя?
– Ну, моя.
– А ты замужем? Если да, тогда я пошёл обратно домой...
– А если нет?
– Тогда - ты моя невеста! Ивана-царевича невеста... Кстати, а мамка у тебя есть?
А лягва-то Ване и говорит:
– Ваня, нет и не было у меня мужа. И нет больше жениха! И мамы моей тоже давно нет, злой журавль её проглотил... И отныне я, сиротинушка, твоя навеки... Как только ты меня поцелуешь, тут же стану я девицей красы неписанной - и сразу же женой тебе буду! Короче говоря, неси уже меня скорее к себе домой. И там целуй!
А не обманывает ли она меня, подумал Иван. И поцеловал квакушку прямо тут и сейчас. И она тотчас же превратилась в ослепительной красоты девушку, платиновую блондинку. Он ее тут же, не будь дураком, 'оприходовал' по самое 'не хочу' - и давай быстрее одеваться... А то комары ведь!
– Куда же ты, Ванюша?
– спрашивает взволнованная девица.
– А как же наша с тобой свадебка?
Рассердился на такие притязания мелкой земноводной твари царевич, да как даст ей в лоб со всей молодецкой дури! Девица, трижды в полёте перевернувшись, ударилась о кочку болотную и - о, чудо - новь стала лягушкой! Он посмотрел-посмотрел, подумал-подумал, прикинул-прикинул, подошел, взял лягушонку, положил аккуратно её в карман...
Промолвив при этом:
– А удобная фигня получилась!
Подумал ещё: а ведь это у него будет идеальная жена, поцеловал - она превратилась в прекрасную женщину, он получил хорошую порцию 'любви'! Вдарил ей в лоб - и, кроме удовольствия от самого удара, избавился от приставучей бабы. Потом всё просто - посадил лягуху-оборотницу в ведёрко с водицей, да и прикрыл то крышкой, чтоб лягва та никуда не ускакала. А сам тем временем пошёл с друзьями в кабак!
В общем, принёс потом Иван-царевич лягушку домой, поцеловал сызнова...
И обернулась опять лягушка красной девицей, вызвала сразу же пронзительным криком городскую стражу - да и обвинила Ивана в жестоком обращении с животными, в зоофилии и в сексуальных домогательствах! Эмансипированная шибко оказалась...
Но в страже той вызванной были нормальные мужики-русичи - и феминизма ейного не понимали и не принимали категорически! И хотели они уже было отходить 'непонятную бродяжку-попрошайку-скандалистку' плетьми, чисто чтоб для профилактики, но тут вмешался приписанный к страже чародей, недавний выпускник магической Академии.... Он с несказанным удовольствием превратил бабу-дурищу в гусеницу. В зелёную, некрасивую, бе-е...
После чего сказал, вытирая запачканные в процессе руки:
– Зато бабочка из неё потом тоже красивая получится, как и сама девка-блондинка эта была... Но, что хорошо, бабочка будет молчаливая! Мозги выносить мужикам не станет...
И пошли
А гусеницу ту зелёную противную склевал мимо пролетавший воробей. Так и не стала она бабочкой... А умела бы вовремя смолчать - стала бы вообще женой царевича! Дура набитая...
Потом был пир горой... А ещё через год отец Ивана-царевича от трона отказался, да отказался в его, Ивана, пользу... И короновался наш Иван как царь Аскольд Шешнадцатый...
Вот и сказочке конец. А кто слушал - молодец!'
А дня через два после этого, когда я у кого-то из наших старших решился осторожненько выяснить, что же такое это, 'феминизм' и 'секс', батя мне за одни только расспросы выдал ремня...
К слову, в этом же возрасте из разговоров старших я также с немалым удивлением узнал, что наша 'царственность' в соседних княжествах очень под большим вопросом. Ибо они там считали, что наш старинный князь Аскольд Удалой в том злополучном походе до Царьграда так и не дошёл, и ни с какими тритонами он тоже не сражался. Но зато захватил одно из покинутых при приближении его войска предместий Царьграда и взял там неплохую добычу. В том числе богатый столовый сервиз. Позолоченные вилки в его состав тоже входили... Они же - 'трёхзубые гарпуны'! Во как...
И, конечно, был тот поход ни в коем разе не за данью, а был он просто набегом - за добычей. 'За зипунами'... И, само собой разумеется, уж во всяком случае не за попами, которые, дескать, понадобились нашему Аскольду нашему задолго до Владимира... О попах он тогда, как и о самой 'южной' религии, и думать не думал, а парочку его войску встретившихся из сией братии - попросту убил.
В общем, добычу кое-какую в том походе наш Аскольд взял. Ну а потом к Царьграду наконец подошли знаменитые имперские легионы - и Аскольд благоразумно отступил. Его войско село в лодьи да и было таково...
Кстати, когда я был совсем маленький и только-только начинал ходить, мне сшили длинную, до 'ниже колен', белую некрашеную рубаху. Само собой, подпоясанную. В таких же рубахах ходили, бегали и играли и все детишки-ровесники - и мальчики, и девочки, и так лет до шести-семи.
Никакой другой одежды нам более не полагалось: ни штанов у мальчиков, ни юбок или сарафанов у девочек. Часто детские рубахи шились или перешивались из старой одежды отца или старших братьев. Но конкретно мне - рубаху сшили совершенно новую! Впрочем, и вторая рубаха, перешитая из уже обмалевшей и изрядно обветшавшей одёвки брата Вторака, у меня тоже была. Про запас. Чай, не деревенщина мы, чтоб в одном и том же годами ходить, не снимая...
Из обуви я тогда носил только онучи. Это нечто типа портянок под лапти или сапоги, но онучи можно носить и без них. Я и носил. А если бы жил не в городе, а в деревне, так и вовсе бы босиком всегда бегал. Но в городе много разного мусора, которым запросто можно поранить себе ступни, потому - онучи...
И да, для 'парада' мне несколько позже изготовили первую настоящую городскую обувь - поршни! Обувку, которую обычно делали путем простейшего стягивания куска кожи в области носка и пятки лыковым или кожаным шнурком, пропущенным затем через одиночные прорези на бортах.