Сколько стоит жизнь хорошей девочки?

Дмитрий Денисовский

В общем-то, также считал и её бывший муж, с которым они, прожив вместе почти десять лет, разошлись тихо и по взаимному согласию. Никто никому не изменял, не строил козни, не делил имущество. Женившись уже в тридцатилетнем возрасте без пылкой любви, скорее из-за уважения и некоторой симпатии друг к другу, оба почти одновременно пришли к выводу, что их ничего не связывает. Этому отчасти поспособствовало и отсутствие у них детей. Она специально никогда не предохранялась, но довольно скучный и мало эмоциональный секс, особенно в последние годы семейной жизни, никак не приводил к зачатию ребёнка. Это немного беспокоило её в первые несколько лет брака, но, будучи фаталисткой, она смирилась и с этим, в глубине

души посчитав, что причина в ней, а не в муже. Понимая, что их брак неумолимо движется к разрыву, не ходила по врачам сама и не требовала этого от мужа.

С головой погрузившись в рутинную офисную работу, она почти не заметила, когда наступило обеденное время. Миловидная девушка Вероника, занимающая соседний стол в офисе, перед уходом, окликнула её:

– Катя, заработалась, что ли? Пора на обед! Работа не волк!

Вероника исчезла, не дожидаясь её.

Катя, немного поразмыслив, решила на обед не ходить, хоть немного начать выполнять данное себе обещание сесть на диету. Встала, подошла к кофейному аппарату в пустом офисе и сделала себе чёрный кофе без сахара в маленькой, но объёмной кружке. Осторожно неся горячую кружку, вернулась за стол и посвятила обеденное время чтению сообщений в социальных сетях.

Она не регистрировалась на сайтах знакомств, не желая заводить новые отношения с мужчинами, и признавала это занятие праздным и глупым. Не выкладывала свои фотографии на многочисленные страницы соцсетей в интернете, определённо считая это некой разновидностью психологического расстройства. Ее вполне устраивала простая переписка на «Одноклассниках» со знакомыми или малознакомыми людьми, с которыми не хватало времени и возможностей увидеться в обычной жизни.

Быстро перелистывая электронные страницы новых сообщений с банальным набором приветствий и новостей от своих одноклассниц, подруг детства и однокурсников по институту, собиралась уже было закрыть их, когда натолкнулась на одно, которое показалось очень странным. В папке входящих сообщений её ждало письмо от неизвестного отправителя под ником Иван Иванов: «Эка, привет! Не уверен, что помнишь меня, но ты до сих пор в моём сердце! Я не могу забыть то недолгое летнее время, проведённое вместе с тобой! Очень надеюсь на скорую встречу!».

Письмо было без подписи. Иван Иванов, как автор сообщения, скрывался за набором каких-то цифр и букв, без подробностей о себе. Скорей всего, она быстро закрыла бы это анонимное приветствие и, наверняка, забыла бы о нём, но её смутило обращённое к ней имя Эка. Таким именем называл её дедушка – грузин по национальности, но родившийся и всю жизнь проживший в России. Она уже сама успела забыть, что так в шутку представлялась в детстве и юности. Эка – сокращение от грузинского имени Экатеринэ, что по-русски, конечно, означало Екатерина – так, как она была записана в паспорте. Даже её мама, грузинка наполовину, никогда не звала её так, предпочитая русскую Катюшу.

Очень удивило, что кто-то помнит её под именем Эка. Это было так давно, больше двадцати лет назад. Текст письма не дал ей никаких ответов на его авторство. Ничто в памяти пока не напомнило о недолгом летнем времени, проведённом вместе с отправителем.

Катя, немного подумав, закрыла страничку. Постаралась забыть о странном сообщении, опять погрузившись в свою работу. Тем более что обеденное время уже успело закончиться, и сотрудницы стали группками стекаться в помещение офиса.

Досидев в офисе до положенных пяти часов вечера, Катя стала собираться домой. Дождавшись, когда последняя их коллег упорхнула из помещения, она набрала телефон мамы. Поздравила её с днём рождения, немного соврав при этом, что служебная необходимость требует остаться на работе до глубокого вечера, поэтому прийти егодня в гости не получится. Как водится, мама поблагодарила и посетовала немного о том, что Катюша себя не бережёт и не оставляет времени на личную жизнь.

Кате было противно врать маме, но очень не хотелось закончить и так неудачно начавшийся день, слушая обычное за последний год брюзжание отца с бесконечными упрёками в свой адрес типа «захотелось свободы, а теперь посмотри, в кого превращаешься?!»

Папа, полковник милиции в отставке, в общем-то, был незлым человеком и очень любил свою единственную дочь. В то же время, он, приверженец домостроя, неукоснительно придерживался мнения о том, что брак между мужчиной и женщиной должен быть единственным и на всю жизнь. Он крайне негативно отнёсся к известию об их разводе, виня во всём Катю и продолжая поддерживать тесные отношения с её бывшим мужем, которого знал давно. Тот начинал службу ещё молодым милицейским старшим лейтенантом в отделе, возглавляемым отцом.

Закончив телефонный разговор с мамой, Катя не торопясь вышла из офиса и побрела пешком в сторону дома. На улице было довольно тепло для середины апреля. Аллеи деревьев по дороге начинали окрашиваться яркой зеленью. Те встречные пешеходы, кто посмелее, гуляли без верхней, надоевшей за долгую зиму одежды.

Катя решила не пользоваться трамваем, а пройтись солнечным вечером и подышать свежим весенним воздухом, который к лету обязательно сменится на духоту, наполненную выхлопными газами и вездесущим летящим тополиным пухом. По дороге домой зашла в супермаркет и купила там десяток яиц в коробке, кусочек пармезана отечественного производства и бутылку красного грузинского вина, чтобы выпить дома в одиночестве за здоровье мамы.

Мелкие утренние неприятности были уже забыты, и сегодняшний вечер начинал походить на череду обычных рутинных Катиных вечеров, как близнецы похожих друг на друга за последний год.

Подходя к подъезду своего дома, Катя услышала, как её окликнул местный алкаш и доморощенный политик Петюня, увидевший её со скамейки соседнего подъезда. Он подбежал и загородил проход, дыхнув перегаром:

– Катюха, привет! Сто лет, сто зим! Как поживаешь?

Переминающийся с ноги на ногу Петюня был одет в старый мешковатый спортивный костюм, явно с чужого плеча, и видавшие виды синие кроссовки. Не дожидаясь Катиного ответа, быстро затараторил:

– Ты слышала, что америкосы про Крым заявляют? Всё им, уродам, неймётся! Уже бы давно надо было им по рогам настучать! А ведь сегодня Международный день культуры! А какая уж тут культура, если в мире неспокойно? Катюха, ты не богата деньгами? Одолжи мне сто рублёв на постройку кораблёв!

Выклянчив очередные сто рублей, на которые, вкупе со всеми прошлыми выпрошенными у Катерины и соседей деньгами, вполне уже можно было построить крейсер, довольный Петюня отошёл, потеряв к Кате всякий интерес.

Катя посмотрела ему вслед и подумала, что Петюня выглядит лет на шестьдесят, никак не меньше, хотя её бывшему однокласснику, по факту было не более сорока. Знала она о Петюнином богатом тюремном прошлом с его тремя сроками, заработанными за кражи, и арестом по его же глупости. Время, проведённое в «санаториях» за колючей проволокой, и ежедневные пьянки последних лет на свободе сделали своё дело, и Петюня потихоньку превращался в пожилого опустившегося алкаша.

Сажал его ещё Катин отец, на которого осуждённый за кражи по 158 статье Уголовного кодекса Российской Федерации Пётр Плахотнюков нисколько обижен не был, по-философски виня только злой рок и свою плохую наследственность. Вся прошлая жизнь бывшего уголовника по кличке Плохой прошла по принципу фразы из знаменитой советской комедии: «Украл, выпил, в тюрьму». Задержался он на свободе только последние пару лет, умудряясь балансировать на грани закона и довольствуясь попрошайничеством и мелкими кражами.