Скользящая сквозь время
Шрифт:
И снова застонал: лучше бы не вспоминал! Как он мог! Как он мог так поступить?!
За полчаса до окончания праздника Йонтисса подхватила Стэнна под руку и прошептала томно:
— Как жаль, что нельзя выходить из зала. Мне так хотелось остаться с тобой наедине!
«Как хорошо, что нельзя выходить из зала!» — возрадовался, было, Стэнн, но оказалось, что мучения его ещё не кончились.
— Но
И с такой решимостью потащила принца за собой, крепко держа его цепкими пальчиками, что Стэнну ничего не оставалось, как двинуться за ней следом…
Они проскочили между двумя колоннами, подошли к прикрытой тяжёлой портьерой стене. Йонтисса прижала палец к губам и скользнула за портьеру, и он зачем-то последовал за ней. За портьерой оказалась дверь, за дверью — маленькая комнатка, тускло освещённая небольшим магическим кристаллом.
А посередине комнаты, занимая чуть не всё пространство, стояла широкая кровать.
Йонтисса поспешно закрыла дверь и кинулась Стэнну на шею:
— Милый, здесь нам никто не помешает.
И начала жадно целовать его, запутавшись пальцами в его густых волосах.
Стэнн опешил, хотел отшатнуться, но Йонтисса вдруг томно застонала, плотно прижалась горячим телом, потёрлась о него бёдрами, запустила руку ему под рубашку, пробежалась по напрягшимся мышцам, спустилась ниже… И таким неистовым желанием пахнуло от неё, таким неутолимым жаром, что он вдруг потерял голову. Жадно накрыл губами её рот, с коротким рыком нажал на ягодицы, крепче прижимая её к себе. Сам поспешно стянул рубашку, торопливо содрал с девушки платье…
Непрерывно целуясь, они добрались до кровати, рухнули на мягкую перину, и он нетерпеливо вошёл в страстно выгнувшуюся под ним красотку, задвигался, ускоряясь, задыхаясь от желания, слыша её стоны, чувствуя на своей спине её острые коготки, жадно тиская полную грудь, ничего не замечая вокруг, кроме этой изумительной женщины, так пылко отдавшейся ему…
И вдруг — резкий удар в спину, словно под лопатку нож воткнули. И — темнота…
Значит, вот как его поймали…
Сняли с женщины в самый разгар сладострастного разврата.
Какой стыд! Как же он теперь прадедушке в глаза смотреть будет…
А Селена? Он снова её предал…
И ведь винить некого, сам, только сам виноват!
Как он мог!
И было бы с кем, а то с этой девицей, готовой лечь под каждого, кто её захочет. Как Йонтаррес до сих пор её возле себя терпит?
А может, потому и терпит, что она готова выполнять подобные поручения?
Как он мог?!
Селена… Этого предательства она ему не простит… Никогда не простит!
И уйдёт…
Она сама говорила, что уйдёт…
Она уйдёт, а он…
Значит, всё правильно. Он сам виноват, что здесь оказался. И всё, что здесь будет происходить: пытки, боль — это всё будет только справедливым возмездием за его поступок.
И будет хорошо, если его убьют, если он погибнет, не выдержав пыток. Без Селены он всё равно жить не сможет. Так какая разница, когда он умрёт: сейчас или после разлуки с ней? Сейчас даже лучше. Не придётся объясняться с любимой, видеть, как меняется её лицо, как проступают на нём брезгливость и презрение…
Как он мог… как же он мог…
Стэнн задохнулся от охватившего его отчаяния.
Селена, любимая…
Она не простит… не сможет простить…
Не простит…
А значит, выход у него только один. Если он погибнет под пытками, возможно, Селена не узнает, как его схватили. И будет вспоминать его, как героя. И хранить в своём сердце любовь к нему.
Хоть и не достоин он этой любви…
…Как же он мог…
Где там этот палач ходит? Скорей бы он пришёл…
Селена
Заждавшиеся колдуны встретили нас радостным гулом:
— Наконец-то. Выяснили, где Стэнн? Как его спасать будем?
— Увы, порадовать ничем не можем, — развёл руками Главный Королевский Колдун. И начал рассказывать всё, что нам удалось выяснить.
— Селена, — обратился ко мне Кэрван, когда Джэффас закончил свой рассказ. — Ты сказала, что Стэнн сейчас в темнице и его пытают. Как ты это узнала?
— Я зачаровала на него кулон. Сделала амулет «Супружеская верность».
— И что ты увидела?
— Почти ничего. Темнота, невнятные голоса. И ещё почувствовала сильный удар магической плетью.
Я опустила голову, скрывая слёзы. На душе скребли кошки. Над Стэнном издеваются, его в любой момент могут убить, а мы не можем выяснить, где его искать.
— Темнота, говоришь? — задумчиво повторил Йохтра, наш законовед. — Я как-то, разбираясь в одном запутанном деле, побывал в казематах дворца Йонтарреса. Точнее, тогда ещё — его отца. Они там до сих пор не удосужились лампы установить. Освещают по старинке — редко развешенными по стенам чадящими факелами, от которых света практически нет. В коридоре ещё что-то видно, а в камеру свернёшь — темнота полнейшая. Считают, что заключённым свет не нужен: не читать же их туда отправили. Может, Стэнна там держат?
— Вполне возможно, — кивнул Джэффас. — Это надо проверить. Видимо, придётся вернуться к первоначальному варианту и послать Кэмбиса на разведку во дворец.
Кэмбис кивнул:
— Я готов.
— С тобой пойдёт Рэвалли. Я думаю, вы вдвоём справитесь с заданием.
— С Кэмбисом пойду я! Первоначальный вариант был такой! — вскинулась я, укоризненно глядя на свёкра.
— Селена, ты сама знаешь: выяснились новые обстоятельства. Тебе не стоит рисковать. И, кстати, Нэйтас, для тебя тоже есть задание: с этой минуты ты становишься телохранителем леди Селены. Глаз с неё не спускать, понятно?