Скользящий странник (сборник)
Шрифт:
Кристина знала, что делает. С самого начала она просто использовала наивного фотографа. Сначала ей льстило его внимание и привлекала возможность приобрести бесплатное портфолио от профессионала такого уровня, а когда благодаря Дмитрию она просочилась в вожделенное светское общество, то быстро придумала, как самой стать его частью. Все шло по плану – сначала она засветилась в глянце, потом ее стали замечать в тусовке. Кристина начала знакомиться с людьми, представляясь светской львицей. Для своих новых знакомых она придумала красивую историю о том, что долго не была в Москве, потому что несколько лет прожила за границей с мужем, известным бизнесменом, а недавно развелась и вернулась в Россию. Именно эту легенду она увлеченно пересказывала своему собеседнику, с которым открыто кокетничала. Ее нисколько не заботило, что этот человек старше ее примерно раза в два с половиной – зато он входил в сотню самых известных столичных бизнесменов.
Увлекшись флиртом, Кристина даже не сразу обратила внимание на наблюдавшего за ней Дмитрия, а заметив его в сторонке, только слегка кивнула, словно они вообще не были знакомы. Фотографа это, конечно же, задело. До конца вечера Дмитрий все думал о том, как бы поговорить с Кристиной, выяснить, почему она себя так ведет, искал подходящие слова, формулировал в голове вопросы, но она избавила его от этих мучений. Сама подошла к теперь уже бывшему любовнику и без тени смущения объявила, что с этого дня между ними все кончено. На следующее утро она заехала на квартиру Дмитрия, собрала оставшиеся вещи и ушла в неизвестном направлении. Дима не стал ее удерживать – все равно насильно мил не будешь…
Как ни странно, но расставание с Кристиной пошло Дмитрию на пользу. Печаль от очередной любовной неудачи фотограф выплеснул в искусстве. Серия черно-белых снимков, посвященная ссорам и расставаниям, получилась настолько яркой и эмоциональной, что даже старые, маститые, еще советские фотохудожники не жалели добрых слов в адрес «мастера остановившихся мгновений», как прозвали Дмитрия Еремина журналисты. С течением времени Дима постепенно устал от амплуа гламурного фотографа, светская жизнь с ее рекламными романами, свадьбами в качестве PR-хода, силиконовыми чувствами и косметической пародией на красоту ему уже осточертела. Впрочем, Дима мог позволить себе сменить направление творчества. Его имя прогремело, и теперь наконец-то представилась возможность выбирать творческую стезю, на которой он хотел себя проявить. Что Дмитрий и сделал. Естественно, его жизнь не была чредой сплошных удач, врагов у него имелось предостаточно – и звезды или модели, с которыми он отказался работать, не выдержав грубости и капризов; и геи, чьи домогательства он отверг; и избалованные олигарши, не сумевшие заполучить на ночь красивого мускулистого парня. Но, как известно, талант – лучшее средство от недругов и завистников.
После расставания с Кристиной прошло несколько месяцев, Дима уже начал потихоньку забывать о ней. Как-то раз ему позвонили из журнала «TОРBeauty» – того самого, с которого и началась его карьера светского фотографа, – сообщили, что он победил в номинации «Лучший фотограф», и пригласили на церемонию награждения. Идти не очень-то хотелось, но отказаться Дима не мог.
На вечеринке собрались самые сливки светского общества, и среди них крупный бизнесмен Рыбинский со своей «молодой супругой», которая оказалась не кем иным, как… Кристиной. Сразу после официальной части пара во всеуслышание сообщила журналистам, что ждет ребенка. Дмитрий был единственным из собравшихся, кто, услышав эту новость, испытал искренние чувства. Все изображали показной восторг и радость, а он один, стоя в отдалении, недоумевал, теряясь в догадках.
Он всматривался в Кристину и не мог понять, каким образом ей удается так ловко манипулировать людьми? Эх, если бы можно было брать отпечатки мыслей, как берут отпечатки пальцев… Хотя зачем? Ведь на лице человека многое написано, просто мы не всегда хотим вчитываться в информацию, предпочитая поверхностно пробежаться по строкам… Впрочем, в тот момент Диму интересовала не хитрость экс-возлюбленной, а ее будущее материнство. Вернувшись домой, он принялся подсчитывать, сколько дней прошло после их расставания, и вспоминать, вспоминать, вспоминать, потому что какой-то внутренний голос не замолкая твердил: «А что, если этот ребенок мой?» Дмитрий понял, что ему во что бы то ни стало нужно поговорить с бывшей, чтобы развеять терзавшие его сомнения, иначе он просто сойдет с ума. Он набрался храбрости и позвонил Кристине, попросив ее уделить время для встречи. Как ни странно, она не отказала ему в этом, даже пригласила в свою новую квартиру на Патриарших прудах, где с недавнего времени проживала вместе с богатым мужем. Но нормального разговора не получилось. Правда, сначала Кристина вела себя очень спокойно и любезно, даже извинилась перед Дмитрием за то, что «все так получилось», и попросила «не держать на нее зла». Что, мол, Рыбинский – это тот самый мужчина, о котором она всегда мечтала, а он, Дмитрий, отличный парень, но у них с ней, к сожалению, ничего не могло выйти – она влюбилась в олигарха, а сердцу не прикажешь. Словом, они беседовали почти по-дружески, пока Дмитрий не заикнулся о ее беременности и своих предположениях по поводу того, не его ли это ребенок. С этого мига Кристину словно подменили. Швырнув на пол несколько долларовых купюр, она потребовала, чтобы Дмитрий «немедленно заткнулся и навсегда свалил из ее жизни». На робкие протесты Димы, что если ребенок все-таки его, то он имеет право тоже присутствовать в его судьбе, Кристина ответила ругательствами и угрозами. Она обещала рассказать обо всем своему всемогущему супругу и предупредила, что уж он-то точно не станет церемониться с каким-то «пронырливым папарацци», который донимает его семью, и устроит Дмитрию настоящие разборки. «Только посмей хоть раз открыть свой поганый рот!» – прошипела на прощание Кристина и захлопнула дверь перед его носом.
Диме потребовалось время, чтобы понять – именно ребенок стал для нее средством удачного замужества. Конечно, это его ребенок… Но в данной ситуации он ничего, ровным счетом ничего не может поделать. Иногда мы оказываемся бессильными перед жизненными обстоятельствами, попавшими под контроль прожженных алчных циников. Именно такой хищницей, рыбой барракудой и оказалась Кристина. В борьбе с барракудой у обычной мелкой рыбешки нет никаких шансов – проглотит и не подавится. Природа устроена мудро, и на каждого хищника в ней найдется управа. Те же барракуды, зазевавшись, часто попадаются на обед своим более крупным врагам – акулам…
Именно этим и утешался Дмитрий, а пока ему не оставалось ничего другого, как уйти в творчество, которое никогда не предаст и примет его любого – одинокого, убитого горем, сраженного разочарованием и опустошенного. Оно, как мать, обогреет, приласкает и найдет для каждого смысл жизни. Дима очень старался выбросить из головы Кристину, старался, как мог, избегать тех мероприятий, на которых в списках гостей значилась чета Рыбинских, с головой ушел в свое увлечение, много снимал, даже уезжал для этого в другие города, чтобы неделями не появляться в Москве. Но неожиданно Дима поймал себя на мысли, что чем ближе подходил предполагаемый срок родов Кристины, тем больше внимания он начал обращать на детей. Его взгляд ненароком цеплялся то за молодую мамочку, гуляющую с коляской, то за какого-нибудь розовощекого карапуза, возившегося в песочнице, то за беременную женщину, которая шла в обнимку со своим мужем и нежно поглаживала живот в ожидании самого дорогого подарка на свете. Наблюдая эти трогательные и милые картины, Дмитрий просто не мог не включить камеру, с которой никогда не расставался, и не сделать несколько снимков.
Очень скоро у него набралась внушительная коллекция подобных фотографий, и теперь он все чаще стал выходить на прогулку, чтобы специально поснимать малышей и их мам. Гулял он в основном именно в районе Патриарших прудов, там, где жила его бывшая девушка с новым мужем. Сюда его тянуло все сильней и сильней, ведь, по его подсчетам, ребенок Кристины, которого он все увереннее считал своим, должен был уже родиться, и Дима был готов отдать все на свете, только бы увидеть его и интуитивно почувствовать – его ли это малыш или господина олигарха…
Шло время. Российская гильдия фотохудожников окончательно стерла приклеившееся к имени Дмитрия Еремина клеймо гламурного фотографа после благотворительного вечера «Маленькое счастье», состоявшегося в зале отеля «Ритц Карлтон». На той вечеринке не было дамочек, манерно прижимавших к щеке со сползающей штукатуркой хрустальный бокал с шампанским, не было «господ», подсчитывающих в уме, во сколько им обойдется эта ночь, и не было мальчиков на побегушках непонятной ориентации. На вечер собрались только люди, которые действительно любили и понимали искусство, оживленно обсуждали интересующую их тему и не жалели средств, приобретая фотоснимки. Все деньги после вечера были направлены в детские дома. Дима был счастлив. Наконец-то его творчество не только удовлетворяет его амбиции, но и помогает миру становиться лучше…
На другое же утро после благотворительного вечера Дмитрий, у которого давно не было такого отличного настроения, отправился на Патриаршие пруды. На детской площадке рядом с памятником дедушке Крылову всегда гуляли множество матерей с колясками или уже самостоятельно передвигавшимися карапузами, но никого, хоть отдаленно похожего на Кристину, он не встретил ни разу. Зато его внимание привлекла молоденькая женщина с примерно годовалым малышом в синеньком комбинезончике. Эту пару Дмитрий заприметил давно и каждый раз, встречая их, просто не мог налюбоваться: молоденькая, симпатичная женщина, от которой прямо-таки исходило тепло, любовь и невидимые глазу флюиды трепетной материнской заботы, и очаровательный трогательный малыш, в несвязном лепете которого уже можно было различить подобие слова «мама». Дима неоднократно видел их здесь, и каждый раз малыш и мама были только вдвоем. Дмитрий даже задумывался, есть ли у них папа, бабушки, дедушки – или, может быть, девушка воспитывает ребенка одна? Но ведь это так тяжело, а на лице этой молодой мамы нет ни тени беспокойства, тревоги или вообще каких-то проблем. Она кажется абсолютно счастливой, хотя, наверное, для настоящей женщины ребенок – и есть самое большое счастье. Истинно женское счастье.