Скоро тридцать
Шрифт:
– Пойдем, – вздохнул Эрик. – Думаю, нам лучше поговорить… обо всем утром, когда ты немного протрезвеешь.
– О чем «обо всем»? – насторожилась я.
– Не стоит обсуждать это сейчас, – сказал Эрик и кивнул головой в сторону бального зала, последнего места на земле, куда мне хотелось бы вернуться. Я знала, что, войдя туда, сразу натолкнусь на Теда, нежно целующего Элис в шейку, или, чего доброго, увижу, как эта сладкая парочка радостно сообщает всем и каждому о своей помолвке. Я опять уселась на ковер, обхватив руками колени. К счастью, коридор перестал кружиться,
– Я хочу знать, к чему ты клонишь! – заупрямилась я.
– Хорошо, – вздохнул Эрик и сел рядом со мной. Он попытался взять мою ладонь, но я вырвалась и скрестила руки перед собой. – Господи, Элли, ну что с тобой происходит? Нина сказала, ты снова хочешь встречаться со мной, а ты весь вечер ведешь себя так, будто тебе не терпится от меня отделаться.
Я закрыла глаза и покачала головой. В хмельном угаре я совсем забыла сказать Эрику, что Нина ему наврала. И как же я не позаботилась объяснить, что не собираюсь возвращаться к нему? Использовать его таким образом – страшно жестоко и несправедливо. Если я когда-нибудь протрезвею и ко мне вернется координация, я непременно побью Нину. Сейчас я была готова ее задушить: она устроила так, что чувства Эрика неизбежно пострадают, а причиню ему эту боль я. Однажды я уже порвала с ним, а теперь, совершенно не по моей вине, ситуация вернулась к исходной точке, и мне придется начинать все сначала. Я еще тогда знала, что надо было «отодрать пластырь», и сейчас получила заслуженный урок.
– Эрик, знаешь, ты мне очень нравишься, но Нине не следовало звонить тебе и приглашать на эту вечеринку, – начала я и прикрыла глаза, чтобы остановить крутящуюся карусель.
– Вот как? – промолвил Эрик.
Я открыла глаза, чтобы посмотреть, огорчила или разозлила его своими словами, но на лице Эрика застыло тоже непроницаемое выражение, что и у Теда. Интересно, все мужчины способны на это? Меня охватила досада, но потом ее сменило чувство вины. Уж Эрик точно не напрашивался на этот разговор.
– Да, – подтвердила я. – У нее были на то свои причины. Я здесь ни при чем.
– Значит, ты не хочешь, чтобы мы снова были вместе?
– Нет. – Я покачала головой. – Извини. Я хотела сказать тебе раньше, но… В общем, прости, – неловко закончила я.
– Понятно, – сказал Эрик и помолчал. – Ты знаешь, почему Нина обманула меня?
Я молча кивнула, не желая расстраивать Эрика и объяснять, что его использовали, а я ничего ему не сказала, потому что сначала перетрусила, а потом напилась.
– Почему? – потребовал он ответа.
Я вздохнула и закусила губу. Внезапно мне показалось, что я абсолютно трезва, хотя, судя по шуму в голове, это было не так.
– Потому что есть один человек… который мне дорог, и Нина решила, что если он увидит меня с тобой, то сильнее увлечется мной, – сказала я, понимая, как отвратительно это звучит. – Мне правда очень жаль, Эрик.
Он молчал, и я отважилась украдкой взглянуть на него. Лицо Эрика оставалось бледным, а глаза устремлены в землю, словно он переваривал мое жалкое объяснение.
Наконец, все так же глядя перед собой, он произнес:
– Значит, ты просто использовала меня?
– Нет, – поспешно возразила я. – Ни в коем случае. Ну, может быть… В общем, я не нарочно. Я не знала, что задумала Нина, до тех пор пока не увидела вас в дверях. А потом я собралась все тебе рассказать, но отвлеклась и… – Не договорив, я замолчала. Мне самой было противно слушать свои оправдания, и я могла лишь догадываться, что сейчас чувствует Эрик.
Он вздохнул, и я увидела, что на его лицо набежала тень, а голубые глаза, обычно яркие и жизнерадостные, потемнели от гнева. Эрик потерянно качал головой, словно не веря в то, что произошло.
– Мне действительно очень жаль, – сказала я и потянулась к его руке, однако на этот раз Эрик сам отодвинулся от меня.
– Тебе прекрасно известно, как я к тебе отношусь. Уверен, у тебя не было на этот счет ни малейших сомнений – я так часто звонил, оставлял столько сообщений, на которые ты ни разу не потрудилась ответить. И после всего это го ты со своей подружкой, – Эрик кивнул в сторону бального зала, – не придумали ничего лучше, как солгать мне, и… использовать меня, чтобы заставить другого парня ревновать?
Я обвила руками колени и низко опустила голову. Слезы раскаяния катились у меня по щекам.
– Прости, – прошептала я. – Поверь, я не хотела, что бы все так получилось.
– Ну да, как же! – язвительно бросил Эрик и поднялся с корточек. Он навис надо мной длинной устрашающей тенью. – Знаешь, Элли, я ведь тебя любил, а самое главное, считал тебя по-настоящему доброй. По крайней мере ты всегда поступала как хороший и добрый человек. И вот теперь оказывается, что, зная о моих чувствах к тебе, о том, как много ты для меня значишь, ты, ни секунды не колеблясь, втянула меня в свои грязные игры.
– Нет! – пораженно воскликнула я. — Нет, я ничего такого не делала. Я не собиралась втягивать тебя во все это, я просто не знала, как…
– Сказать мне правду? Я кивнула.
– Прошу, поверь, я не хотела причинить тебе боль.
– Поздно, черт возьми! – со злостью выплюнул Эрик, Он развернулся, чтобы уйти, но затем снова оглянулся на меня: – Знаешь что, Элли? Ты вовсе не добрая и милая девушка, за которую я тебя принимал. Ты – отвратительная, хитрая стерва, и я рад, что избавился от тебя!
Эрик ушел, а я осталась сидеть на полу, обхватив рука ми колени. Я ревела и ревела до тех пор, пока не выплакала все слезы. Казалось, прошла целая вечность. Я с трудом поднялась на ноги и, спотыкаясь, побрела обратно в зал, чтобы залить в себя еще спиртного.
Глава 25
Я открыла глаза и сразу почувствовала, что меня сейчас вырвет. Тошнота волнами подкатывала к горлу, и я старалась лежать неподвижно, вдыхая и выдыхая пересохшим ртом, пока приступ дурноты не прошел. Помещение, слава Богу, больше не кружилось, но передо мной встала проблема посерьезнее.