Скорый вне графика
Шрифт:
– С ума сойти, - протянул Леонид.
– Ну а еще какие-нибудь… фильдеперсовые чудеса на железке бывают?
– Да бывают кой-какие, - сказал Азотов.
– Насухо и не поверишь.
– Так я разолью?
– По сотке, - подумав, согласился Азотов.
– Но не более, старичок.
– Оте-ец… какие дела, само собой по сотке! Для разгона больше и не надо. Во-от. Ну как, под гусарский тост?
– Под него. Ура!
– Ура.
Водка пошла гладко, а за ней и бутерброд полетел голубем; впрямь, как родной.
– Несуществующий поезд - штука редкая, - сказал Азотов, проглотив последний кусок бутерброда. (Воодушевленный его ожившим аппетитом, Лёня тут же стал сооружать второй.) - К тому же бес его знает, то ли
Леонид кивнул. Смех он слышал давно и начал уже подумывать, не выйти ли познакомиться с веселой женщиной.
– Вот. Между тем это не человек, не зверь и не птица, а тварь такая. Ростом с Жулика моего, и вид у нее… На ржавый семафор с ножками похожа. Ловить ее нельзя, потому что покалечиться при этом - легче легкого. Побежишь догонять - и обязательно за что-нибудь запнешься. Ладно, если просто ногу сломаешь, а вдруг башкой об рельс? Зато Мертвый Обходчик - другое дело. Он мужик правильный. Наш человек, хоть и скелет. Мелкий такой, метра полтора, субтильный. Форма у него - как у путейских при Иосифе Виссарионыче: фуражечка с кокардой, молоточек, котомочка брезентовая через плечо, фонарь… все дела. Бродит он вдоль линии, неисправности высматривает. Едва найдет, сейчас марш-марш к ближайшей станции или к переезду. Фонарем машет, молотком по рельсам долбит, зовет. Кто не сробеет с ним пойти, тот аварию предупредит. Кто сробеет…
– …Тот и станет во всех смыслах стрелочником, - хлопнул ладонью по столу Леонид. Видно было, что он не то чтобы верит в рассказы друга, но правила игры принимает и готов им следовать дальше.
– А Синяя Бригада?
Азотов посмотрел на наручные часы, сверился с настенными и подмигнул:
– Это, Лёня, самое простое. Могу показать.
– Только сперва по сотке.
– Для храбрости?
– Обижаешь, отец! Для смазки. К бутерброду с курятиной. Вторая сотка полетела совсем уж мягко. Азотов не сдержался, крякнул и сообщил:
– Хороша, злодейка.
– Ну а ты как хотел?
– Леонид подпустил в голос шутливого пафоса.
– Не сучок какой из Кабарды, а прославленного орденоносного завода «Кристалл» элитная водка «Путинка»! Ты, кстати, в курсе, почему ее так назвали?
– Что-нибудь по части рыбной ловли?
– предположил Азотов.
– В честь путины, страды промысловиков минтая и селедки иваси…
– А вот и хрен!
– обрадовался Леонид.
– В честь президента России, понял!
– Какого президента?
– ошалел Азотов.
– У нас же…
– Незримого, отец!
– азартно перебил его Леонид. Он был буквально окрылен тем, что способен наконец-то поразить друга тайным знанием, и орал в полный голос: - Думаешь, фольклор только у станционных смотрителей, а у нас, сирых политтехнологов, один черный пиар? Ничего подобного! Слушай и запоминай. В ночь между старым и новым годом, когда над миром безраздельно властвует…
Они вышли на крыльцо. Справа вдоль рельсов, словно удирая от них, двигалось странное существо: изъеденная ржой металлическая коробка с десятком тонких суставчатых ножек. Спереди и сзади у коробки имелись круглые застекленные окошечки под длинными козырьками. Жулик погнался было за нею, но, сделав десяток шагов, споткнулся на совершенно ровном месте и красиво кувыркнулся через голову. Вскочил, сердито и обиженно затявкал. Коробка с ножками неуклюже подпрыгнула и скатилась под насыпь, в заросли кипрея. Через мгновение оттуда донесся короткий смешок. На этот раз прозвучал он почти что горестно: «Хо-хо-хэх!».
– Ничего себе!
– выдохнул Леонид.
– Поймаем? Азотов покрутил пальцем у виска.
– Видел, как пес навернулся? Отставить ловить!
– О'кей, товарищ старший стрелочник, - Леонид, широко оскалившись, ткнул Азотова кулаком в бок.
– Вас понял! «Хохотушку» не ловим, бережем драгоценные члены и, само собой, башку. Так вот, я о президенте. В час, когда миром безраздельно правит…
Договорить ему снова не удалось. Из повисшего над путями редкого, как старая марля, тумана, в котором не спрятался бы и белый Жулик Вовки Азотова, вдруг вынырнула открытая моторная дрезина - облупленная, прокопченная, желтая с диагональными черными полосами. Тарахтела она невообразимо, а двигалась неспешно. Спереди, на разноцветных пластиковых ящиках из-под бутылок покачивались четверо колоритных мужчин. Все как один бородатые, в телогрейках, стеганых штанах и стоптанных кирзачах. Обнявшись за плечи, бородачи проникновенно пели - жаль, из-за треска двигателя разобрать можно было только отдельные слова. Если Леонид правильно идентифицировал обрывки, исполнялся «Отель Калифорния». Позади, свесив с дрезины голые ноги, сидела кудрявая, как ягненок, миниатюрная блон-диночка. Кирзовые сапоги стояли рядом.
Телогрейка на груди девицы была широко расстегнута.
Леонид восхищенно присвистнул.
Блондиночка задорно свистнула в ответ, пошарила рукою за спиной, широко размахнулась и швырнула в сторону наблюдателей увесистый предмет, блеснувший темным бутылочным стеклом.
– Берегись!
– крикнул Азотов и дернул Леонида за рукав. Предмет врезался в угол дома. Брызнули осколки, по стене потекла ароматная жидкость.
– Овца ты потная!
– с внезапной озлобленностью закричал Азотов, грозя блондиночке кулаком.
– И сиськи у тебя - тьфу!.. Вот так каждый раз, - огорченно пожаловался он Леониду, когда дрезина исчезла: растаяла столь же внезапно, как материализовалась, оставив после себя только эхо издевательского девичьего смеха.
– Нет бы хоть раз бросила аккуратно… или катнула по насыпи, что ли. Обязательно раскокает.
– Ай-ай, отец, ты бесподобно резок к сему воздушному созданию,
– пожурил его Леонид (грудь девчонки показалась ему вполне на уровне), после чего повел носом и, вскинув брови, спросил: - Позвольте, господа, но это же… Неужели коньячок?
– Арманьяк, - сказал Азотов печально.
– Выдержанный, 75-го года. «Барон Гастон Легран».
– Тогда и в самом деле - овца, - безжалостно заключил Леонид. Он поднял осколок бутылочного донышка, обмакнул палец в остатки жидкости, дотронулся до капли языком. Блаженно закатил глаза.
– Черт!
– сказал он вскоре.
– Черт, досадно… Знал бы, что там летит, собственную грудь бы подставил.
Азотов с сомнением поморщился и сообщил, что сам он неоднократно пытался ловить бутылку, но ни разу в том не преуспел. Леонид еще раз понюхал осколок, потом скорбно скривил губы, опустил останки «Барона Леграна» в пожарное ведро и спросил:
– Слушай, Вовка, а почему эта Бригада - синяя? Телега у них желтая, так? Фуфайки черные, так? Баба белобрысая. Нестыковочка.
– Слова, Лёня, многозначная штука, - сообщил Азотов.
– «Синий» ведь не только цвет обозначает. Согласен?
– (Леонид кивнул.) - Есть мнение, что мужики на дрезине - рецидивисты. Воры в законе, наколками разрисованные от ногтей на ногах до десен и коренных зубов. Настоящая «синева», короче говоря. Тут зон-то понатыкано - мама, не горюй. Ну и ушли граждане в побег, да только забрались в неподходящее средство передвижения в неподходящее время. А девка
– будто бы их конвоир оттуда, - Азотов показал пальцем под ноги.
– Или оттуда.
– Палец повернулся к небу.
– Но я не верю. Больно смирные они для зэков. По-моему, это просто компания туристов, упавшая с концами в «синюю яму».
– Он для наглядности щелкнул ногтем по шее.
– Обожрались какого-нибудь ломового пойла до «мультиков», и ага! В астрал вышли с чудовищной силой. А мы сейчас этот их коллективный «мультик» и наблюдаем.
– Мы наблюдаем их глюк? Ну ты даешь, отец, - хохотнул Леонид.