Скошенная трава
Шрифт:
Девушка махнула рукой и побежала к небольшому лодочному домику рядом с причалом:
– Хьюго! Да поторопись же ты!
Хозяин всего этого великолепия подошел к домику и вынес два серфа, мачты и паруса. Пока он собирал конструкции, девушка прыгала вокруг него, рассказывая истории из университетской жизни. И, смеясь над действующими лицами и самой собой, иногда попадающей впросак, она не замечала, как покрывались инеем пальцы Хьюго.
А вскоре в океане уже мелькали два паруса: оранжевый Лиин и белый ее брата.
– А горячая штучка наша хозяйка!
–
– Ты в ту сторону даже не смотри! Иначе ее белобрысый братец выгонит тебя с волчьим билетом. А его концерн, меду прочим, полмира оплел своими сетями. Так что будешь бомжевать на помойке и проклинать тот час, когда решился заигрывать с сестрой хозяина.
– Все так серьезно?
– Да. Он так над ней трясется! Наверно, хочет выдать замуж девочкой в нефтяные эмираты, не иначе!
Матрос захохотал, а штурман продолжил наблюдение.
Вечером брат с сестрой вместе на песчаном берегу смотрели закат.
– Как же здесь красиво!
– тихо говорила Лиин.
– Шепот волн и небо! А ночью - огромные звезды. Млечный путь. Скажи, - она повернула голову, чтобы видеть глаза брата, к плечу которого привалилась ее головка.
– А по Млечному пути можно гулять? Знаешь, мне кажется, можно! Там так чудесно!
Она поднялась и, подойдя к кромке воды, протянула руки к небу:
– Мне кажется, еще чуть-чуть, и я шагну к этим облакам, протяну ладонь к звездам и закружусь в вечных спиралях Галактик!
– Нет!
– Хьюго подскочил к ней, развернул к себе, прижимая ее лицо к груди.
– Не уходи, прошу! Я не могу тебя потерять! Твой бестолковый брат просто умрет без твоего смеха и твоих теплых рук.
Он схватил ее ладошки и поцеловал их по очереди.
– Хью! Ты чего?
– Изумилась девушка, увидев в его глазах блеснувшие слезинки.
– Ну куда же я от тебя денусь? Я просто так, помечтала!
Она усадила Хьюго на теплый белый песок и устроилась на его коленях, обняв за шею.
– Просто, когда выбираешься из зимы в лето, в голову лезут всякие глупые мысли!
– Я не спросил, как ты сдала экзамены за полугодие.
– перевел разговор Хьюго.
– Все отлично.
– Махнула она рукой.
– Химию, из-за тебя, между прочим, я с детства люблю. А остальное - легкотня. Почти все сдала досрочно! Поэтому и приехала так рано. Кстати, - она поводила пальчиком по его груди в вырезе свободной рубахи, - времени до начала учебы у меня много и я бы хотела...
– Тебя отвезти еще куда-нибудь?
– Нет, Хью, не обижайся, но мы с ребятами с потока договорились покататься недельку на лыжах в Альпах. Елки, снег блестит... Маленькое шале с камином и лыжи! Хью!!!
Молодой человек ссадил ее на песок, молча встал и ушел.
– Дурак!
– закричала она ему вслед. А потом, в сердцах попинав песок, сняла платье и нагишом вошла в воду, протянувшую к ней от уходящего Солнца золотую дорожку. И поплыла на закат.
Хьюго, тем временем, стоял у окна, кусая согнутый указательный палец, и смотрел на тоненькую девичью фигурку в солнечных лучах.
"Она начала чувствовать свою силу. Пока только чувствовать. Смутно, на грани сна и яви. Но что будет, когда однажды она ступит на лунную дорогу и пойдет по ней вверх? Она ко мне ни за что не вернется!" - Он упал на диван, сжимая занывшие виски. Глухой стон вырвался из плотно сжатых губ. Потом он вскочил, стряхивая иней с кончиков пальцев, и подошел к бару. Нашел виски, налил стакан и залпом выпил. Постоял. Волосы потихоньку перестали искрить, а ледяная дорожка, проступившая на паркете, растаяла. Он вышел на пирс и позвал:
– Лиин! Возвращайся! Не то превратишься в русалку!
Но мерно вздыхающее море было спокойно. А последний солнечный луч погас у горизонта.
– Лиин! Мы полетим танцевать в лучший отель Абу-Даби!
– Ага!
– Мокрые и холодные руки обхватили его талию.
– Ты - самый любимый мой братик!
Он развернулся и прижал к себе мокрое, в прилипшем платье, тело. И только выдохнул: - Лиин...
– Сэр, - издалека крикнул капитан яхты, - нам собираться?
– Нет, Дик, отдыхайте, мы полетим.
Лиин опять запрыгала рядом:
– А ты порулить дашь?
– А ты оденешь синее платье с сапфировым браслетом, что я подарил тебе к Рождеству?
– Одену, Хьюго. Я даже туфли под него купила: черные с синими стразиками. Блеск!
– Тогда одевайся, позвоню, закажу столик.
Хьюго ждал ее в холле, одетый в свободные брюки и серую рубаху с серыми же замшевыми туфлями. Нет, девушки, конечно, любят наряжаться, но чтобы потратить сорок минут на натягивание платья... Он прошел по белоснежному ковру к панорамному окну, за которым в бархате ночи мерцали разноцветные звезды. Открыл крышку рояля. Легко перебирая длинными пальцами, он заиграл ноктюрн Шопена, уносясь мыслями в прекрасное прошлое, когда малышка Лиин все время была с ним. И не услышал, как стройные девичьи ноги сбежали по лестнице вниз. Туфли были поставлены на ступень. Лиин тихонько подошла к играющему брату. Хоть ее и учили музыке, но ей по душе больше были гонки, скачки, лыжи, то есть, все то, что требует движения. Но брат играл божественно. Она тихонько встала в сторонке и слушала, как звонкими струнами рояля с ней в тишине тропической ночи разговаривает Любовь.
Когда он закончил играть и обернулся, то увидел светлое, в ночной комнате, лицо и блестящую дорожку из слез, текущих по щекам.
– Лиин! Почему ты плачешь? Тебе больно? Плохо?
– Он с волнением глядел в синие глаза.
Она хлюпнула носом:
– А я браслет твой надела!
– девушка вытянула тонкую руку вперед.
– И платье. Дай салфетку, пожалуйста. А косметика, она - водостойкая. Слезами ее не размочишь, - затараторила она.
– Полетели. Сегодня я хочу видеть искусственные звезды!