Скотобойня
Шрифт:
– Как это… сможет помочь? – спросила Алена. Ее голос звучал тихо из-под прижатого респиратора.
– Мост над баками проржавел, его собираются менять. Отец говорил, что руководство тянуло до последнего, пока один из рабочих не расшибся – пол провалился, и он упал. Мы заманим сюда убийцу и сбросим в бак. Оттуда он ни за что не выберется…
– Но как мы его заманим?
– А как, ты думаешь, коров заманивают на убой?
Она пожала плечами. Откуда ей было знать?
– В стаде всегда есть бык-провокатор, их еще называют Иудами. Они умнее других: из раза в раз они внедряются в новое стадо, обживаются там и ведут
– Тот полицейский, - кивнула Алена, - я слышала, он говорил родителям, что, скорее всего, убийца выбрал мою сестру неслучайно. Что-то в ней привлекло его.
– Они были похожи. Наши сестры, - подытожил я.
– Ты думаешь, у нас получится?
– Попробовать стоит.
– А что… ну, что если он не человек? – спросила она, и я почувствовал ползущие по спине мурашки.
Иногда мне снились кошмары, в которых убийца моей сестры приходил и за мной. Он прятался под кроватью, и самое ужасное, что я об этом знал, но почему-то все равно ложился спать. И каждый раз кровать превращалась в гроб. Я лежал в нем недвижимый и мертвый, а Урод выползал из своего логова и вырастал надо мной. Он был похож на работника скотобойни, в респираторе и грязном фартуке. Он подтаскивал цепь и обвязывал ее вокруг моих лодыжек. Всякий раз я просыпался, когда понимал, что меня будут потрошить, как подвешенную за ноги козу. Лежал в поту, холодный и мокрый, а за окнами ветерок гнал по кронам деревьев легкую зыбь.
Разумеется, он не человек! Человек на такое не способен. Больная, вонючая тварь, которую не остановят ни угрозы, ни мольбы, ни воспитательные тюремные работы…
– Мы должны убить его, кем бы он ни был, - ответил я. И взял Алену за руку.
***
На следующий день я привел Алену домой. Отец был на работе, а маме было плевать на гостей: после смерти моей сестры она редко проявляла эмоции, превратилась в тонкую тень у плиты. Она ушла с головой в готовку и даже собиралась написать что-то вроде поваренной книги - слышал, как она говорила об этом отцу, а он нервно фыркал в ответ, прячась за газетой. Единственное, что интересовало мою мать последние несколько лет – полные кастрюли и забитый холодильник. Иногда она срывалась и готовила столько, что еда лежала неделями и портилась.
Когда мы с Аленой зашли в квартиру, мама снова была на кухне, жарила мясо, которое отец таскал с работы, не зная меры. Наверное, так он старался поддержать ее, чтобы она знала, чем себя занять.
– Сынок, это ты? – она не оторвалась от плиты. Никогда не отрывалась.
– Да, ма. Я не один, мы побудем немного, нужно подготовиться к завтрашней контрольной…
Алена удивленно посмотрела на меня. А я пожал плечами. В школе шли весенние каникулы, но для моей мамы время остановилось три года назад, и с этим тоже ничего нельзя было поделать.
– Вы голодны? – только и спросила она.
– Нет, мы пообедали в Макдональдсе.
– Хорошо.
Скажи я другое, она бы принялась пичкать нас макаронами по-флотски, от которых меня воротило.
Мы прошли в мою комнату, и я запер дверь на щеколду. И подумал, что еще никогда не оставался наедине с девчонкой.
– Вы жили вместе? – спросила Аленка, осматриваясь.
Вчера вечером я предусмотрительно привел свою берлогу в порядок: вытер пыль, смел крошки, убрал скомканную одежду в шкаф и спрятал туда же пластиковых солдатиков. В них я давно не играл, но никак не решался выбросить: они были частью детства, отколовшегося от моей жизни айсберга, медленно отплывающего вдаль.
– Мы… да, у нас была одна комната на двоих, - сказал я, вспоминая, как злился на родителей за то, что приходилось делить личное пространство с семилетней мелкотой.
– Вы дружили с ней?
– Дрались, - усмехнулся я.
– Мы с моей тоже, - кивнула Алена. – Так странно, да? Зачем мы это делали?
Я пожал плечами.
– Иногда я читал ей компьютерные сказки. Она называла меня Бэйсиком… - я помолчал, - никто не знал, как все обернется.
– Да, - согласилась она. – Никто не знал.
– Родители раздали почти все ее вещи. Я не знаю, что мы сможем тут найти.
– Тогда зачем мы здесь?
– Алена подошла к компьютерному столу и коснулась пальцами темного жидкокристаллического экрана.
– Она пользовалась им?
– Играла, в основном.
– Я думала, они все сидят в интернете. У нее не было страниц в соцсетях?
– Ей было семь…
– Не аргумент, - она нажала кнопку питания системника, и я услышал, как внутри загудели вентиляторы.
– Прошло три года, - напомнил я, но Алена уже склонилась над клавиатурой. Ее тонкие пальцы быстро застучали по клавишам.
– Смотри, - ткнула она в экран и развернулась ко мне. – Ну, что я говорила? Это она?
Я не мог поверить. С экрана на меня смотрела моя сестра. Фотография была незнакомой, обрезанной и увеличенной настолько, что рассмотреть задний план не представлялось возможным.
– Да, но…
– Это странно, - хмыкнула Алена. – Посмотри, тут отображается дата последнего посещения, - она подвела курсор к правому углу монитора. – Выходит, твоя сестра заходила на свою страницу… вчера?..
Я навис над столом, вцепившись в его крышку до ломоты в пальцах. Смотрел и смотрел на дату, как будто от моего взгляда она могла измениться.
– Какая-то ошибка, - прошептал я.
– Ошибки быть не может, эта соцсеть блокирует давно не использовавшиеся страницы. А эта все еще действует. Значит, кто-то ей пользуется.
Меня передернуло от такой возможности. Как будто я застал вора, роющегося в моих вещах.
– Если бы могли зайти к ней в профиль… - сказала Аленка и закусила губу. – Какой у нее мог быть пароль? – она посмотрела на меня. – Подумай.
Я пожал плечами. У нее был миллион увлечений, миллиард вариантов. Мы бы состарились, перебирая возможные.
– А что если нам написать ей? – предложил я и вздрогнул. Письма мертвецам. Так странно, люди умирают, а их странички в интернете продолжают жить.
– Я напишу от своего имени, - сказала Алена и занесла руки над клавиатурой. – А что писать?
– Ты думаешь это он? – спросил я. – Убивал их, а потом крал страницы в интернете? Для чего?
– А для чего он вообще убивал, ты знаешь? Зачем… так убивал? Я не сказала, что это он, но ведь ты сам предложил спровоцировать его. Вдруг это сработает? Я хочу сказать: ты ведь сам заварил все это, а теперь даешь задний ход…