Скованы страстью
Шрифт:
Но как все весело начиналось… Выбраться в пустыню с друзьями, никого ни о чем не предупреждая, накануне того дня, когда должны были во всеуслышание объявить о ее помолвке с Тариком. Вот только теперь ей уже совсем смеяться не хотелось, и она в очередной раз убедилась в том, что и так всегда подозревала: стоит хоть на минуту забыть о строгих правилах и слегка расслабиться, как обязательно случится что-нибудь плохое.
А если она сейчас попытается куда-то бежать, то просто изжарится под безжалостным полуденным солнцем, не оставив после себя ничего, кроме горстки пепла…
О
Глубоко вдохнув сухой воздух, Анна постаралась не обращать внимания на саднящее горло и жжение в легких. Сколько же усилий здесь требуется, чтобы просто выжить… Вот и еще одно подтверждение того, что бежать ей не стоит.
Грациозно соскользнув на землю, Зафар любезно предложил ей руку, и Анна не стала упрямиться, отлично понимая, что сама она сейчас в состоянии лишь мешком свалиться на землю и расплакаться от отчаяния. Но это было бы уже слишком… В конце концов, ее только что продали какому-то совершенно незнакомому человеку, и на сегодня с нее унижений и так хватит.
– Почему мы остановились?
– Потому что пора обустраиваться на ночевку.
– Что? На ночевку? Прямо здесь?
– Анна беспомощно огляделась, надеясь отыскать хоть какие-то следы цивилизации.
– Прямо здесь. Это место меня вполне устраивает, и я уже восемь часов не слезал с седла.
– А раз ты - шейх, почему у тебя нет машины?
– Анна уже даже не пыталась сдерживать растущее в ней раздражение.
– Потому что я живу посреди пустыни, а там такие игрушки бесполезны. Маловато бензина.
Ну конечно. Бензин. Нефть. Являясь дочкой главного нефтяного магната Соединенных Штатов, Анна с самого детства отлично знала, что все и всегда в этом мире сводится к нефти. Отец нутром чуял, где искать черное золото, и, как настоящий бизнесмен до мозга костей, никогда не останавливался на достигнутом, неустанно продолжая поиски.
И именно эта его неуемная тяга к обогащению и свела ее с Тариком, закинув сперва в Шакар, а теперь и в Альсабу.
Если бы не нефть, она бы могла и дальше спокойно жить в Америке, и никто не стал бы торговать ею посреди бескрайней пустыни…
Но не стоит отчаиваться. Тарик обязательно ее спасет. Вспоминая его темные глаза и теплую улыбку, Анна всегда чувствовала внутри какой-то сладостный трепет, правда, сейчас он был каким-то не слишком заметным. Да и неудивительно. Жара, пыль, усталость, да еще и обнимающий ее незнакомец, только что стащивший ее с лошади…
Выпрямившись, Анна резко отстранилась, пристально всматриваясь в глаза Зафара, так не похожие на глаза Тарика. И у того и у другого они были чернильно-черные, но у шейха Шакара в них ясно читались тепло и забота, и поминутно сверкали смешинки, тогда как эти были совершенно пусты, но при этом еще и дерзко бросали вызов всему миру.
– Где мы?
– Анна еще раз огляделась по сторонам.
– Посреди пустыни. Могу назвать точные координаты, но,
– Не скажет.
– Прищурившись, она смотрела, как пурпурное солнце скрывается за едва угадывавшимися вдали горами.
– Когда мы доберемся до цивилизации, и я смогу связаться с отцом или Тариком?
– А кто сказал, что я позволю тебе с ними связаться? Ты не думала, что я приобрел тебя для своего гарема?
– Но ты называл себя моим спасителем?
– А ты хоть раз жила в гареме?
– Зафар насмешливо приподнял бровь.
– Вдруг тебе понравится?
– А он у тебя вообще есть?
– К сожалению, нет.
– Его голос был суше окружавших их песков.
– Но я совсем недавно стал шейхом, и у меня еще все впереди.
Анна едва не задохнулась от ярости.
– Я оказалась в беде посреди чужой пустыни…
– Кому чужая, а кому и вполне родная, - усмехнулся Зафар.
– Вот и я о том же!
– Продолжай.
– Я оказалась в беде посреди чужой пустыни, и меня купил какой-то незнакомец, утверждающий, что он - шейх, и теперь еще этот предполагаемый шейх изволит шутить насчет моего будущего! Я не потерплю подобного обращения!
Все это Анна выдала на одном дыхании, чувствуя, что сейчас у нее есть только два пути: или злиться на весь мир, или упасть и разрыдаться. А плакать она никогда не любила. Когда мама ушла, ее сразу же отправили в частную и невероятно престижную, но при этом очень строгую школу, где им старательно вдалбливали в голову, что все в жизни решают сила и выдержка. Никогда не беги, если можешь спокойно идти, и никогда не кричи, если дело можно уладить парой коротких, но верных слов. И не плачь. Слезы все равно ничего не изменят. Во всяком случае, маму они так и не вернули.
Анна не собиралась изменять установленному правилу и сегодня, так что выбор между слезами и злостью был очевиден.
Но разозлилась не она одна. В черных глазах под нахмуренными бровями ясно горели всполохи злого пламени, и Зафар резко дернул вниз все это время скрывавший большую часть лица шарф, обнажая искривленные в нахальной улыбке губы.
– А ты думаешь, я собираюсь все это терпеть? Шайка воров едва не спровоцировала войну, надеясь шантажом заручиться моей поддержкой и сохранить насиженное местечко. Им отлично известно, что, если Тарик узнает, что тебя схватили подданные Альсабы, а тем более что ты побывала в руках ее шейха против воли, тот хрупкий мир, что и так едва держится на волоске, безвозвратно погибнет. Как ты думаешь, что я сейчас должен чувствовать?
Анна удивленно моргнула:
– Из-за… из-за меня начнется война?
– Нет, но только если я верно поведу игру.
– Если я окажусь в гареме, ситуация только ухудшится.
– Верно. Но что, если война мне только на руку?
– Что?
– Я пока еще сам не определился.
– Разве в таком вопросе могут быть какие-то сомнения?
– Конечно. В любом случае, пока я еще не видел оставшихся после дяди бумаг, да и вообще почти никакой связи с дворцом не имел после того, как узнал, что теперь являюсь законным правителем этой страны.