Скрипач не нужен?
Шрифт:
Скрипач сдержанно поклонился, поднял аккомпаниатора, еще один поклон, и оба быстро ушли со сцены. Антракт. Обычно длинные, почти получасовые антракты, Светлану раздражали, но сейчас она обрадовалась. Передышка была просто необходима.
Зрители с шестого ряда довольно дружно покинули свои места и она тоже встала. Вместе с остальными, неторопливо двинулась к выходу; не останавливаясь в фойе, миновала массивные двери, спустилась по мраморным ступеням и вышла на улицу. Там было по вечернему прохладно, дул легкий приятный ветерок. Люди, выбравшись
Может отдать сейчас свой билет кому-нибудь из них? Пусть ребенок насладится музыкой из шестого ряда на законных основаниях. Почти веря, что сейчас так и сделает, она прогулочным шагом двинулась по дорожке, прислушиваясь к разговорам и выбирая, кого бы осчастливить.
– Я, конечно, понимаю, что мартле жесткий штрих, но такого звука добиться, – высокий лохматый парень в очках, окруженный четырьмя девушками, энергично взмахнул рукой, – это просто фантастика!
– Да при чем здесь мартле, он вообще не имел права его использовать, – возразила одна из девушек, с длинной, до пояса косой. – Ты придешь домой, в ноты загляни…
Светлана прошла мимо – не отдавать же билет одному из пяти.
– А я считаю, что он пережимает, – девица в зеленой шифоновой блузке кривила накрашенные малиновой помадой губы. – Там надо так: ти-ти-та-ти-та… а у него что? Одна грубость!
– Типично мужское отношение к музыке, – ее собеседница энергично, чуть ли не на каждом слове, кивала головой. – Лупит смычком по струнам, вот и вся техника…
«Много вы понимаете, – неожиданно обиделась за Тернова Светлана. – Зачем только такие вообще на концерты ходят?»
Группу обменивающихся впечатлениями консерваторских преподавателей, которых помнила еще с тех пор, как там учился Кирилл, она миновала, не прислушиваясь к их разговору. Долетели только обрывки:
– … интонационная четкость…
– Тернов, как исполнитель, имеет право…
– … фразировка…
– … а я говорю, он имеет право…
– Но Камилл Сен-Санс этого не писал!
Светлана усмехнулась. Последние слова выкрикнула профессорша, преподававшая музыкальную литературу. В голосе педагога слышалось отчаяние.
Похоже, музыканты в этой части сквера закончились, потому что тесных компаний больше не наблюдалось – под деревьями неспешно прогуливались солидные пары.
– Анастасия Михайловна говорила, что там есть итальянский спальный гарнитур, именно то…
– Я думаю, если он не будет слишком много играть «на бис», то к сериалу мы успеем вернуться…
– В общем, получили мы за это дело по шапке!
– Кстати, о шапке. Присылает мне на прошлой неделе свекровь сапоги…
Светлана повернула обратно.
– Слушай, а чего этому Тернову так хлопали? Он что, правда очень хорошо сыграл?
– Молчи, горе мое, не позорься! Он играл гениально!
– Да я же не против, я просто спросил. Интересно же, чего народ с ума сходит…
– Во вторник реферат сдавать, последний срок, а у меня…
– А по-моему, высокие ноты у него слишком визгливыми получаются…
Она ускорила шаг.
– И не говорите мне про творческую атмосферу! Творческая атмосфера в России – метаново-хлорная!
– … Камилл Сен-Санс!..
– …еще бы, на такой скрипке! Попробовал бы он на моей, да в сырую погоду!
Отдавать билет расхотелось. Свежий воздух, что ли, так подействовал? Или просто захотелось узнать, что Тернов припрятал в рукаве на второе отделение?
Олег опустил смычок и тут же грянули аплодисменты. Выдержав секундную паузу, он сдержанно поклонился. Сделал шаг назад, указал на аккомпаниатора. Михаил встал, еще один поклон и, под гром аплодисментов и приветственные выкрики с четвертого яруса, они ушли со сцены. За кулисами их сразу подхватила Эля, взглянула, почти испуганно, и поволокла в гримерную.
– Мальчики, что вы там творили? Вы с ума сошли?
– Я что ли? Ты у Олега спрашивай, а я сам у рояля чуть не умер, – Михаил сбросил туфли на пороге, в носках дошел до кресла и со стоном опустился в него. Поднял руки, посмотрел на дрожащие пальцы, сказал жалобно: – Господи, ну что за работу я себе выбрал? Грузчиком, мешки таскать и то легче, честное слово!
– А ты пробовал? – Эля подобрала туфли, поставила рядом с ним. Подсунула стул под ноги, – задирай свои конечности, а то потом обуться не сможешь.
– Сокровище мое, я тебя обожаю, – пробормотал он, поднимая ноги.
– Сиди уж, грузчик отдыхай!
Олег, словно лунатик, подошел к столу, положил скрипку в футляр, тоже рухнул в кресло и закрыл глаза. Эля переключила внимание на него:
– Олежек, что с тобой? Что, по твоему, ты сейчас делал?
– Все нормально. Я играл Сен-Санса, – не открывая глаз, ответил он.
– А жаль, что здесь нет этой критикессы из «Известий», – неожиданно хихикнул Михаил. – Помнишь, которая писала, что у тебя затянулся творческий кризис. Вот бы она сегодня послушала, какой у тебя кризис!
– Да слава богу, что ее здесь не было, – нервно вздрогнула Эля. – По-моему, ни один нормальный человек… Олежка, что на тебя нашло?
Олег не ответил. Вместо него снова подал голос Михаил:
– Леди в красном на него нашла. Роковая женщина. Знаешь, увидел ее и – хлоп! Сгорел парнишка, как свечка.
– Не смешно! – Эля развернулась и четко печатая шаг вышла из комнаты.
– Отправилась посмотреть и оценить лично, – прокомментировал ее уход муж. – Интересно, сколько сегодня в зале женщин в красных платьях?