Скрипач не нужен?
Шрифт:
Дома она, все еще немного обиженная, разложила на письменном столе учебники и строго попросила отца не шуметь и не отвлекать ее. Олег послушно прилег на диван и прикрыл глаза. Он вроде и рядом, и не мешает. А что, никакого шума. Просто лежит человек и думает о своем. Мама была права, это просто здорово, что он сейчас не один, что сидит сейчас за столом его дочка и пыхтит над уроками. И он совершенно, то есть ни капельки, не думает о Светлане, даже не вспоминает о ней. Интересно, если он сейчас заснет, может, Светлана приснится?
Надеясь, что так и случится, Олег задремал, а когда проснулся, Ксюши за столом
– Фокус не удался.
– Что? – Ксюша подняла на него глаза, полные слез.
– Ничего, это я так, – не объяснять же ребенку, что надеялся увидеть во сне любимую женщину, а она не соизволила присниться. Все-таки, у Светланы гадкий характер. Уж в такой-то малости, могла бы и пойти навстречу! – Ты уроки уже сделала?
– Это тоже уроки, – Ксюша приподняла книгу, показывая отцу обложку.
– «Собор парижской богоматери», – прочитал он, вытянув шею. – Ничего себе! Это вам теперь такое читать задают? Не тяжело?
– Нет, – девочка шмыгнула носом. – Хорошая книжка, только грустная очень.
– Да уж, веселой ее никак не назовешь, – согласился Олег. – Это тебе Эсмеральду жалко? Или Квазимодо?
– Почему ты думаешь, что мне их жалко?
– Так ты сидишь, хлюпаешь.
– Не из-за Эсмеральды же, чего ее жалеть. То есть жалко, конечно, живой человек все-таки, но она ведь сама… Понимаешь, папа, она знала, что делает и что из этого получится. Не то, чтобы у нее все это было полностью сознательно, но дорогу она выбирала сама. И Квазимодо то же самое.
– Так это ты из-за Феба расстроилась?
– Феб? – Ксюша вскинула голову и посмотрела на отца таким неожиданно взрослым взглядом, что Олегу стало не по себе. – Да это же ничтожество! – она немного подумала и добавила, – наверное я и Эсмеральде не очень сочувствую, потому что не понимаю. Обрекать себя на такие мучения, и ради кого? Ради пустого места! Нет, если мне там кого и жалко, то это Фролло.
– Священника?! Но он же совершенно отрицательный персонаж! – растерялся Олег.
– С чего ты взял? Только потому, что принято так считать? Да твой Феб, если хочешь, в сто раз хуже него!
– Феб не мой, – торопливо открестился Олег. – Я от этого красавчика тоже не в восторге. Но Фролло… разве не он там ножиком размахивал, Феба, какой бы он ни был, порезал? Уголовное преступление, между прочим. И вообще, все неприятности, можно сказать из-за него начались.
– Ничего подобного. Неприятности, как ты говоришь, начались бы в любом случае. Эти или другие, но добром эта история в любом случае кончиться не могла, согласен?
– Согласен, – вынужден был признаться Олег. Представить счастливый конец, действительно, было трудно.
– А Фролло… ему ведь хуже всех пришлось. Пап, ты только представь себе: полюбить жещину, знать, что ты не имеешь права ее любить и понимать, что из этой любви ничего, кроме горя для всех, не будет! Вот настоящее мучение.
У Олега сжалось сердце. Полюбить женщину и знать, что не имеешь права любить… впрочем, какого черта! Он не монах, и сейчас не пятнадцатый век, или когда там происходит действие у Гюго. И он имел право любить ее! А то, что Светлана замужем, вовсе не должно было означать, что ничего и никогда… «Светлана, Светланочка, что же ты наделала? Да разве можно нам было расставаться?»
– Но что я плакала… – Ксюша продолжала говорить, не замечая, какое впечатление производят ее слова на отца, – нет, я не из-за кого-то конкретно. Просто понимаешь, до чего же судьба бывает… не знаю, несправедлива, что ли? Хорошие же все люди, а так несчастливы. Даже Феб, пусть он мне и не нравится, но полным негодяем его тоже ведь считать нельзя. Что самое обидное, точно, как в жизни. Столько несчастливых людей вокруг. И думаешь про себя. Ведь так хочется, чтобы все сложилось, а оно не складывается. И что делать?
– Ох, Ксюшенька, – Олег обнял девочку, прижал к себе, – ох родная моя, если бы я знал!
В воскресенье с утра, уже оба позанимались, потом, по выражению Ксюши, «с чувством выполненного долга», пошли в парк. Вычеркнуть из программы хваленый «Камикадзе» так и не удалось. Олег, никогда не жаловавшийся ни на вестибулярный аппарат, ни на боязнь высоты, прокатился вместе с дочерью – просто побоялся отпускать ее одну, увидев, как зависает высоко над землей перевернутая кабинка. Оказалось, что со стороны все выглядит и вполовину не так страшно, как изнутри. Вопли ужаса волнами перекатывались по кабинке при каждом взмахе гигантского маятника. Ксюшка зажмурившись и вцепившись в руку отца, визжала без остановки, не отвлекаясь даже на то, чтобы перевести дыхание. Как ей это удавалась, осталось для Олега загадкой. Впрочем, ему тоже не удалось долго сохранять благородную невозмутимость – пару раз он заорал вполне убедительно. Когда аттракцион остановился, Олег, в состоянии близком к обмороку, не столько вышел, сколько выпал из кабинки, на дрожащих ногах добрел до ближайшей скамейки и плюхнулся на нее абсолютно без сил.
– Да уж, за такие ощущения, – он с упреком посмотрел на счастливую Ксюшкину мордашку, – стоило платить кучу денег!
– А я что говорю! – до дочери сарказм явно не дошел. – Кайф! А бабушка никак не понимает. И сама боится, и меня не пускает. Ну что, теперь пойдем на «Миксер»?
– К-куда?
– Ну там, – она указала рукой направление, – это такая круглая площадка, на ней еще четыре маленьких круга установлены, по углам, – столь оригинальный взгляд на геометрию позабавил Олега, но он еще не собрался с силами настолько, чтобы затевать дискуссию на эту тему. Пришлось ограничиться высоко поднятыми бровями, на что Ксюша, естественно, внимания не обратила и продолжала свои объяснения: – А на каждом этом маленьком круге по четыре сиденья – такие стульчики пластмассовые. Немного похоже на настоящий миксер получается. Большой круг вращается, маленькие тоже вращаются…
– И сиденья вращаются? – слабым голосом уточнил Олег, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
– Ну да. Миксер же, – с легким недоумением ответило жизнерадостное дитя.
– И тебе это нравится?
– Конечно, – недоумение Ксюши еще больше возросло. Потом она вгляделась в лицо отца, все еще имевшего бледноватый вид: – Пап, тебя что, укачало что ли?
– Как тебе сказать, – Олег мужественно попытался усмехнуться. – Может чуть-чуть…
– Укачало, – авторитетно поставила диагноз дочь. – Тогда тебе на «Миксер», действительно, не стоит. Ладно, посидишь на скамеечке, пока я покатаюсь.