Скрипач не нужен?
Шрифт:
– Не думаю, что снимок может мне еще понадобиться, – пожал плечами Павел Александрович. – Забирайте.
– Спасибо, – Светлана еще раз взглянула на фотографию и отложила ее в сторону. – Да, это доказательство, что Витя писал именно о вас.
– А я еще и документы могу показать, – это прозвучало неожиданно и как-то очень по мальчишески, – может, желаете посмотреть?
– Та самая знаменитая красная книжечка, которую вы Марине показывали, – Светлана постаралась взять себя в руки и даже усмехнулась. – Только если вам это будет приятно. Я в документах
– Ну, не так экстравагантно, – губы Павла Антоновича тоже растянулись в улыбке. – Вот, взгляните.
Она послушно посмотрела на развернутую красную книжечку. Да, Керженцев, да Павел Александрович, и фотография его. Смазанная печать закрывает, как положено, левое плечо. Сотрудник – и россыпь букв в странном, незнакомом сочетании. Отдел номер – а какая разница, какой номер? Можно подумать, ей не все равно, в каком именно отделе этого учреждения с непроизносимым названием, в тринадцатом или в двести семьдесят первом!
– Дело в том, что Акимов был, в некотором роде, моим подчиненным, – старик, очевидно решив, что хватит ей любоваться, спрятал удостоверение. – А вы, насколько мне известно, оказались свидетельницей его смерти. Кроме того, вы с Виктором старые друзья и, по его сообщению, у меня есть основания полагать… он ведь оставил вам что-то для меня?
– Ой! – Светлана приложила руку к щеке. – Он не то чтобы оставил… в смысле не то, чтобы для вас… то есть, он сначала оставил, а потом прислал письмо: если отдавать, то только старику… мама моя! – только сейчас она сообразила, что фотографии вместе с письмом взял Олег, положил в какой-то тайничок в футляре своей скрипки. А потом… потом они уехали в Хвалынск, потом вернулись, потом они с Олегом поссорились и он ушел, хлопнув дверью… – у меня их сейчас нет!
– Что значит «их»? Что это было? – резко спросил старик, ему явно не понравилось выражение ее лица.
– Фо… фотографии, в пакете, восемь штук.
– Вы их уничтожили?
– Н-нет. Нет, нет, конечно. Я их, можно сказать, отдала на хранение, и Витино письмо тоже. А потом этот человек уехал. Так уж получилось.
– Но они целы?
– Я не знаю, – с отчаянием сказала Светлана. – Должны быть целы, но я не знаю, где они в данный момент находятся.
– Так, – Павел Александрович склонив голову на бок несколько секунд внимательно смотрел на нее. – Ничего не понимаю. А давайте, Светлана Дмитриевна, поступим таким образом: вы меня угостите чаем и под чаек, не торопясь, подробно расскажете, что, собственно, произошло.
Да, Керженцев умел работать с людьми. Неназойливо и очень деликатно, рассеянно прихлебывая горячий чай, он направлял разговор так, что совершенно успокоившаяся Светлана достаточно четко изложила ему все события, связанные со смертью Акимова. На самом деле, это был допрос, но настолько грамотно построенный и виртуозно проведенный, что даже осознав это, она не обиделась, а только восхитилась.
– Как у вас ловко получается! Я имею в виду, что вы умеете добывать информацию быстро и эффективно! А в милиции нас три часа держали, и все равно толка меньше было.
– Тоже, сравнили, – хмыкнул Павел Александрович, но было видно, что ему приятно наивное восхищение Светланы. – Ладно, как же нам теперь фотографии у вашего приятеля выручить? Адреса его вы, разумеется не знаете?
– Представления не имею, – виновато призналась Светлана. – Но его, наверное, можно через филармонию найти. И вообще, он человек известный.
– Известный… вот только ловить его по всему миру…
– Может, у него отпуск еще не кончился? Он на Селигер собирался ехать, с друзьями.
– Ясно, – Керженцев вдруг улыбнулся. – Да вы не расстраивайтесь, Светлана Дмитриевна, найдем мы его. Не такая это сложная задача. Только я вас попрошу записочку написать. Или вы предпочитаете сами к господину Тернову съездить?
– Пожалуй… – Светлана даже глаза прикрыла. Увидеть Олега? А что она ему скажет? И главное, что он скажет ей? Нет, эта идея не самая лучшая. – Пожалуй, хватит записки. И знаете, для большей уверенности, можно воспользоваться Витькиной идеей. Подождите, пожалуйста, я сейчас.
Она встала, быстро вышла из кухни и через минуту вернулась с фотографией.
– Вот, это мы в Хвалынске, после концерта. Кто-то из родителей сделал.
– Чьих родителей? – поинтересовался Павел Александрович, протягивая руку.
– Родителей учеников музыкальной школы, естественно. Той, в которой Олег в этот вечер играл. Видите, вот он стоит.
Керженцев внимательно разглядывал на снимок. Явно любительская попытка создания парадного портрета. Профессионализма в построении композиции ни на грош: группа людей сбилась тесной кучкой, причем несколько человек так и не уместились в кадре, от них остались только плечи. А в центре улыбается темноволосый человек в концертном фраке и со скрипкой в руке.
– Вижу, – согласился Павел Александрович. – А где же вы?
Светлана молча указала пальцем.
– Что это вы в уголок-то забились? Не любите фотографироваться? Это бывает. Я, честно говоря, тоже не любитель. Та-ак, а попробую-ка я вашего брата сам угадать, – он повел пальцем по снимку, пропустил Кирилла, потом вернулся, сказал уверенно: – этот!
– Да. А рядом наши родители и бабушка. Остальные – учителя музыкальной школы.
– Ясно. Спасибо, Светлана Дмитриевна. Я так понимаю, что фотографию эту я смогу ему оставить?
– Да. То есть, если он захочет, конечно.
– Понял, насильно впихивать не буду, – неожиданно подмигнул Керженцев. – Теперь только записочку сопроводительную напишите, пожалуйста.
– А это… – голос прозвучал хрипло и Светлане пришлось откашляться, – это обязательно? Может вы ему просто скажете?
– Если вы уверены, что этого достаточно… – он сделал выразительную паузу.
Светлана подумала и, тяжело вздохнув, покачала головой.
– С запиской, наверное, лучше будет. А что мне написать?