Скрипач
Шрифт:
…Мне снился сон. Большой зал, освещенный дрожащим светом множества свечей. В центре зала стоял человек, он играл на скрипке. Я присмотрелась и увидела, что это мой скрипач, только немного другой. На нем была одета старинная одежда, волосы гораздо длиннее, чем в реальной жизни. Смычок порхал над струнами, легкий, будто бабочка, извлекая из скрипки удивительные звуки. А лицо у скрипача было отрешенное, он никого и ничего вокруг себя не замечал. Вокруг танцевали пары в старинных одеждах, напудренные дамы в платьях с кринолинами и мужчины в вычурных камзолах и кружевных рубашках. Все они
Вскоре мелодия изменилась, в ней появился новый, бешеный ритм. Музыка кружилась по залу, заполняя собой все свободное пространство. Танцующие пары уже не поспевали за ней, а мой скрипач даже не думал останавливаться. Он до крови закусил губу и гнал, гнал безумную мелодию. Люди вдруг стали надуваться, словно воздушные шары. На это было страшно смотреть. Потом раздался первый громкий хлопок — и высокий темноволосый мужчина лопнул, обдав всех фонтаном кровавых брызг.
За ним последовал другой, третий. Мне казалось, что пролился настоящий дождь из крови. Люди лопались один за другим. А где-то в стороне стояла я и за всем этим кошмаром тихо наблюдала. Тихо, потому что от шока слова застряли у меня в горле. И только когда взорвался последний танцор, скрипач опустил смычок и обратил свое внимание на меня. На лице его мелькнуло недоумение. Он подошел ко мне и спросил несколько раздраженно:
— А ты, почему ты стоишь? Почему не танцуешь? Кто ты такая?
— Как же, Ник, — растерялась я, — ты меня не узнал? Это же я, Мария. Что здесь творится? Кто все эти люди?
— Мария? — переспросил он. — Не помню. Что с тобой, Мария, почему ты не со всеми?
— Я не хотела быть со всеми, — призналась я, — потому что в толпе ты бы меня не заметил.
Он улыбнулся, и от его улыбки мне стало не по себе. В глазах вновь появились страшные желтые всполохи.
— Я заметил. Тебе легче? — потом его голос превратился в шипение змеи. — Почему ты мне не покоряешься? Что с тобой?
— Я не хочу покоряться, — испуганно прошептала я, — и со мной все нормально.
— Нет, не нормально. Все меня слушаются. А вот что с тобой?
Неожиданно он размахнулся и влепил мне пощечину. Потом схватил меня за плечи и стал изо всех сил трясти.
— Очнись! Что с тобой?!
Я открыла глаза и не сразу смогла сориентироваться, где нахожусь и что со мной происходит. Казалось, что жуткий сон продолжается. Но вскоре сквозь туман стали проступать черты лица. Ник наклонился надо мной и испуганно уговаривал:
— Маша, что с тобой? Очнись!
— Кажется, со мной все в порядке, — тихо произнесла я. — Где я нахожусь? Что случилось?
— Ты под лестницей на первом этаже в нашем подъезде, — объяснил он. — Вызвать «скорую»? У тебя что-нибудь болит?
Я все никак не могла поверить, что это он и что я уже проснулась. Попыталась подняться, но ноги подкосились и я упала бы на пол, если бы Ник меня не поддержал за талию.
— Не надо «скорую» вызывать, — попросила я. — Со мной все нормально. Я домой хочу, но почему-то не могу идти.
Не говоря ни слова, он подхватил меня на руки и понес вверх по лестнице. Я чувствовала себя неловко. Казалось, что ему тяжело меня нести
— Не надо, — взмолилась я, — я сама постараюсь дойти. Ведь четвертый этаж. Тебе тяжело.
— Ну, — улыбнулся он, — я не такой слабак, как тебе кажется. Успокойся и не переживай. А потом ты мне расскажешь, что с тобой случилось. Ты опять танцевала?
Перед своей дверью он поставил меня на ноги и полез в карман за ключом. Чтобы не упасть, я прислонилась к стене. Когда дверь открылась, Ник вопросительно посмотрел на меня и произнес тихо:
— Я понимаю, что в прошлый раз я напугал тебя. Сам не пойму, что такое на меня нашло. Извини, я этого не хотел, как-то само собой получилось. Сейчас мне почему-то не хочется тебя оставлять одну. Ты не побоишься зайти ко мне? Обещаю, что пальцем тебя не трону.
Я кивнула, потому что в этот момент не могла говорить — меня душили слезы, которые я сдерживала с большим трудом. Он понял мое состояние и не стал задавать больше вопросов. В коридоре снял с меня куртку и сапоги и отнес на руках в спальню. Прямо в одежде положил на кровать и укрыл одеялом. Страшно мне не было. После того, что со мной произошло, я не думала, что со мной может произойти что-то еще более жуткое. Меня била нервная дрожь, Галка называет это состояние отходняком.
Ник грустно посмотрел на меня и вышел. Появился он с чашкой горячего чая, сел рядом на кровать и стал поить, как маленького ребенка.
— Это успокаивающий сбор, — объяснил он. — Тебе надо немного отдохнуть, а потом поговорим, да?
— Ага, потом, не сейчас, — шепнула я, глотая обжигающий напиток. — Скажи, где ты был? Я думала, что ты переехал на другую квартиру.
— Зачем? — удивился он. — Меня здесь все устраивает. А был я у мамы, здесь рядом, в соседнем городе. Отпросился у Гурьева и поехал ее навестить. Ей сделали операцию и я должен был быть рядом первое время. У нее была язва желудка.
— Мама? — надеюсь, он не услышал в моем голосе радости, потому что в этот момент остатки сомнений рассыпались в пыль. Ведь у дьявола не может быть мамы в соседнем городе.
— А что тебя так удивило? — спросил он, но по его улыбке я поняла, что он догадался о моих мыслях. — Неужели ты до сих пор веришь, что детей находят в капусте? Черт, как же я устал!
Я подвинулась и взглядом пригласила его лечь рядом. Он все понял, лег поверх одеяла и робко приобнял меня. Истерика сразу же пошла на спад. На душе стало спокойно. Засыпая на его плече, я была уверена, что, когда он рядом, со мной ничего плохого не может произойти. И Старый, и Белый, и их Учитель не смогут причинить мне никакого вреда.
Глава 10
Мы с ним, кажется, стали друзьями. Хотя моя Галка всегда утверждала, что между мужчиной и женщиной никакой дружбы быть не может. Ей виднее, она в этом деле разбирается. Друзья… Это не совсем то, чего бы мне хотелось, но о чем-то большем я старалась даже не думать. Не было в моей жизни пока еще романов. Откуда берутся дети, я, конечно, знала — не настолько дикая, но сам процесс меня пугал. Не до обморока, конечно, но вполне достаточно, чтобы я воздвигла вокруг себя непреодолимый барьер.