Скромная королева

Кент Кайли

Моя: Мне больше нравится другая машина, но, если бы нам пришлось исчезнуть и жить вдали от цивилизации, я бы поехала с тобой на чем угодно. Ti amo, sempre. Torna da me.

Вернись ко мне. Я дважды перечитал ее сообщение.

Всегда, Dolcezza. Никогда не сомневайся в этом.

Я наблюдаю за тем, как Холли взлетает, а затем еду в ангар и поднимаюсь в свой самолет. Усевшись

в роскошное кресло, я закрываю глаза только для того, чтобы открыть их, когда чувствую, что кто-то садится рядом со мной. Я стону, когда понимаю, кто это.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Ты же не думал, что я позволю тебе отправиться на самоубийственную миссию в одиночку?

— Это не гребаная самоубийственная миссия. И ты мне здесь не нужна.

— Очень жаль. Мы здесь, и мы помогаем. Отчасти это моя вина, что ты вообще ввязался в это дело. Ну, не моя лично, но точно моей семьи.

— Это исключительно вина твоей гребаной семьи, Лана. Ты хоть представляешь, в какое дерьмо вляпались твои отец и брат? Ты знала?

— У меня были подозрения, но я не знала наверняка, — отвечает она.

— Подожди, мы? Ты сказала, что мы здесь, чтобы помочь. Кто еще на этом чертовом самолете, Лана?

— А, об этом… Не сердись, Ти. Но он не позволил мне приехать без него. — Я знаю, кто это, еще до того, как она произнесла его имя: гребаный русский. — Алексей обещал вести себя как подобает. Ты едва ли заметишь, что он здесь.

— Ты притащила гребаного русского на мой самолет и думаешь, что я не замечу его присутствия? — Я качаю головой. — Мы летим в Италию, Лана. Ты везешь гребаного русского в Италию? Я думал, ты умнее.

— Ну, я не могла позволить тебе сделать это одному. А он не принял бы отказа. Не волнуйся за Алексея. Он прекрасно справится сам, поверь мне. — Она пожимает плечами. — Итак… я слышала, что должна поблагодарить тебя за то, что ты разнес моего брата на куски.

Я стону. Не хочу разбираться с этим прямо сейчас.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, но уверен, что по нему никто не будет скучать.

— Ты прав. Не будет. Дядя Калеб хочет взять управление на себя. Он приведет дела в порядок и восстановит семью. — Ха, мне нравится ее дядя Калеб. Мы вместе ходили в школу. Он — последствие одного из загулов ее деда. Я удивлен, что они позволяют незаконнорожденному сыну управлять делами. Но не мне указывать другим семьям, как им поступать, если это не касается меня и моих близких. — Ну и каково это — быть мертвым? Служба была очень скромной для человека твоего уровня. Я думала, что твои мать и жена приложат больше усилий, — размышляет Лана.

— Лана, не думай, что я не убью тебя и не вышвырну за дверь в гребаный Атлантический океан. Никогда, бл*дь, больше не говори неуважительно о моей жене, — рычу я.

— Подожди! Я и не говорила. Холли мне очень нравится — гораздо больше, чем твоя сварливая задница сейчас. Я просто подумала, что это будут более торжественные проводы. Если только она не знает.

— Заткнись. Я действительно не в настроении. — Знак «Пристегните ремни» гаснет, и я встаю, направляясь к бару и наливая себе стакан виски. — Как ты узнала, что я буду здесь? — спрашиваю я ее.

— У меня есть свои способы. Как только Алексей попытался заставить меня уехать из Нью-Йорка,

я поняла, что ты единственный человек, который мог захотеть меня предупредить. Ну, может быть, Нео, но он, кажется, больше озабочен твоей вдовой.

— Лана, клянусь Богом, не впутывай мою жену в свои разговоры, иначе это не сулит тебе ничего хорошего.

— Я не говорю о ней ничего плохого, Тео. Ты слишком остро реагируешь. Я просто рада, что не оказалась на ее месте.

Я смеюсь.

— Я бы никогда не позволил этому случиться.

— Не за что, кстати. Ты так и не поблагодарил меня за то, что я решила эту проблему.

— Я не буду благодарить тебя за убийство моего отца, Лана. Ты с ума сошла?

Она пожимает плечами и смотрит назад вдоль прохода.

— Можешь выходить, — зовет она, когда Алексей появляется из-за занавески.

— Отлично, вот и закончился мой чертов спокойный полет.

— Заткнись и сядь. Нам нужно разработать план.

Восемь часов. Восемь долбаных часов я сидел и терпел пытку, слушая, как Лана рассуждает, что, по ее мнению, должно произойти. Восемь долбаных часов я был заперт в самолете с русским, которого хотел задушить голыми руками.

Единственным его спасением было то, что Лане, похоже, чертовски нравился этот идиот. Я снова заставил себя пойти ради нее на уступки, на которые иначе не пошел бы. Несмотря на то, как я отношусь к Лане сейчас, она была одной из моих лучших подруг в детстве. Это всегда были Нео, Лана и я — мы против всего мира. Я не могу забыть те годы, ту связь, которая возникла между нами во время наших совместных тусовок. Она рассказывала мне о мальчиках, которые ей нравились или с которыми она встречалась.

Когда она лишилась девственности в машине какого-то качка, она пришла и рассказала мне. И я сломал этому ублюдку колени, потому что она заслуживала лучшего, чем быть оттраханной на заднем сиденье, как чертова уличная шлюха. Забочусь ли я о ней? Да. Ненавижу ли я ее за то, что она сделала? Опять же, да. Я не знаю, как, бл*дь, разделить эти чувства.

Мы только что приземлились в Италии, и я благодарен за передышку, когда мы заходим в небольшую виллу, которую я снял. Я мог бы поехать в поместье Валентино, но это лишило бы меня прикрытия. Я не хочу, чтобы другие семьи узнали о моем местонахождении. Единственным положительным результатом восьмичасового полета стала информация, которую мне удалось выудить из Ланы. Я знаю все места, которые посещал ее брат-идиот. Одно из них — убогий стрип-клуб неподалеку отсюда. Я планирую сходить туда сегодня вечером, чтобы попытаться выяснить, что замышлял старый Джонни и чего он хотел добиться в Нью-Йорке.

Я быстро отправляю сообщение Холли. Я больше не хочу, чтобы она волновалась, поэтому мне нужно сделать сознательное усилие, чтобы регулярно писать ей.

Я: Только что прилетел, цел и невредим. Пожалуйста, дай мне знать, когда приземлишься, Dolcezza.

Я знаю, что она все еще в воздухе. Полет из Нью-Йорка в Сидней в два раза дольше, чем в Рим.

Глава десятая

Холли

— Могу я просто пристрелить его и избавить нас всех от страданий? — шепчет мне Нео.