Скрытая власть. Как разбогатевшие государства и влиятельные инвесторы контролируют весь мир
Шрифт:
Чтобы убедиться в этом, достаточно вновь вспомнить, как в разгар кризиса 2008 года Соединенные Штаты обратились за финансовой помощью к странам теневого рынка и получили отказ. Представители теневого рынка посчитали, что спасать Америку уже слишком поздно. На состоявшейся в декабре 2008 года в Гонконге конференции, посвященной обсуждению проблем глобальной экономики, Лоу Цзивэй, глава China Investment Corporation (CIC), главного суверенного инвестиционного фонда Китая, высказался без обиняков: «Китай не может спасти мир. Он может спасти только сам себя». Именно так представители теневого рынка в итоге и поступили.
Начиная с конца 2008 года Китай вкачал в свою экономику 600 млрд долларов, реализуя программу экономических стимулов, направленную на укрепление китайского фондового рынка и поддержку своих бизнес-структур. На Ближнем Востоке соседние страны активно поддерживали друг друга, и наиболее заметным стало финансовое спасение эмиратом Абу-Даби эмирата Дубай, который столкнулся с серьезными инвестиционными проблемами и оказался на краю пропасти. В Кувейте фонд национального благосостояния страны выделил многомиллиардные средства на покупку акций местных компаний с тем, чтобы поддержать свой фондовый рынок, который упал почти на 40 процентов.
Ни одна из этих мер не привела к росту долговых обязательств до неуправляемого уровня. Примечательно, что Китаю во время кризиса даже не потребовалось распечатывать свои золотовалютные резервы. Представители теневого рынка обладали необходимыми для поддержания своих экономик финансовыми или природными ресурсами. С другой стороны, увязшие в долгах Соединенные Штаты не могли себе позволить реализацию столь капиталоемких проектов. У них просто не было для этого денег. По этой причине экономика США пострадала весьма серьезно.
Вопрос: Насколько велик теневой рынок?
Ответ: Он больше, чем вы думаете
Неужели столь огромный новый рынок мог возникнуть буквально за одну ночь? Для ответа на этот вопрос рассмотрим несколько ключевых моментов:
• На протяжении большей части ХХ века основными владельцами государственных долговых обязательств Соединенных Штатов являлись американские паевые инвестиционные фонды, а также корпоративные и государственные пенсионные фонды. Но с 2007 года более шестидесяти процентов всего объема американского долга принадлежали уже нерезидентам – иностранным инвесторам и суверенным фондам, прежде всего, богатых азиатских стран, таких как Китай, Япония и Сингапур. Китай – крупнейший в мире владелец ценных бумаг американского Казначейства. Согласно данным Министерства финансов, по состоянию на апрель 2010 года эта страна владеет долговыми обязательствами на сумму 900 млрд долл. Япония занимает в рейтинге вторую строчку с показателем 795 500 000 000 долл. Эти цифры не учитывают имеющиеся у обеих названных стран объемные позиции в долларах, американских корпоративных акциях, облигациях и других ценных бумагах.
• Китай, Япония и другие богатые страны имеют также огромные золотовалютные запасы. В июле 2010 года выполняющий функции центрального банка Народный банк Китая объявил, что его валютные резервы оцениваются примерно в 2,5 трлн долл., которые находятся под контролем правительственного агентства под названием Государственное управление иностранной валюты (SAFE). В 2006 году Китай обогнал Японию по объему валютных резервов. К 2009 году почти каждый третий доллар в общем объеме иностранных инвестиций валютных холдингов принадлежал SAFE. К тому же Китай и Япония в этом плане не одиноки. Крупными держателями валютных резервов являются также Россия, Индия, Южная Корея и Бразилия. В совокупности валютные запасы этих стран оцениваются в триллионы и триллионы долларов.
• Фонды национального благосостояния (суверенные инвестиционные фонды, ФНБ) в настоящее время представляют собой глобальное явление. Эти государственные фонды отделены от долговых обязательств и валютных резервов страны. По данным Института фондов национального благосостояния, на июль 2010 года под управлением суверенных фондов находилось примерно 3,5 трлн долл. глобального капитала, по сравнению с 1 трлн долл. в 1999 году. Крупнейшие из этих фондов сформированы богатыми нефтью и быстро развивающимися странами – это Абу-Даби, Саудовская Аравия, Китай, Сингапур, Кувейт, Россия и Норвегия. Фонд национального благосостояния Абу-Даби управляет активами на сумму, превышающую полтриллиона долларов, несмотря на то, что во время недавнего финансового кризиса значительная часть средств была потрачена на помощь соседнему эмирату Дубай. Это огромные деньги. Более того, по прогнозу Международного валютного фонда (МВФ), к 2012 году стоимость совокупных активов, находящихся под управлением фондов национального благосостояния, увеличится до более чем 10 трлн долл. Быстро развивающиеся страны, такие как Индия и Бразилия, разрабатывают планы создания собственных фондов. Действительно, суверенные фонды оказались на пике моды в сфере глобальных финансов. Вспомните об аварии в Мексиканском заливе, когда из-за разлива нефти с принадлежащей ВР платформы серьезно пострадали сотни миль побережья США от Флориды до Техаса. Поскольку стоимость устранения последствий этой аварии оказалась очень высокой, цена акций BP сократилась вдвое, и к июлю 2010 года руководители ВР были не на шутку обеспокоены тем, что их компания оказалась уязвима перед угрозой возможного поглощения. Они нуждались в получении быстрой финансовой помощи. И к кому же они обратились? Не к американским или британским банкам. Они направили свои стопы к реальным обладателям ликвидности – суверенным фондам Абу-Даби, Кувейта, Катара и Сингапура, каждый из которых владел незначительным пакетом акций ВР. Кувейт сразу отклонил эту просьбу, но другие ответили уклончиво. Почему же руководство ВР обратилось именно к этим странам? Потому что оно знало: в фондах национального благосостояния этих государств имеется достаточно денег, чтобы в кратчайшие сроки и без особых затруднений помочь компании выйти из сложного положения. Вот лучший пример того, что такое инвестиционная власть.
• Частные инвестиционные нерегулируемые компании, такие как хеджевые фонды и фонды прямых инвестиций, задают сейчас тон на финансовых рынках. Хеджевые фонды представляют собой нерегулируемые взаимные фонды, которые для получения прибыли часто используют хитроумные торговые стратегии. Фонды прямых инвестиций, включая те, что принадлежат таким сверхзасекреченным фирмам, как Blackstone Group и Carlyle Group, со своей стороны, занимаются поиском недооцененных компаний, которые, при условии наведения финансового порядка и рационализации их бизнеса, можно перепродать со значительной прибылью. По состоянию на июль 2010 года, хедж-фонды и фонды прямых инвестиций контролировали активы стоимостью более 4 трлн долл. Очевидно, что по размеру собственного капитала эти фонды не могут конкурировать с такими сверхбогатыми странами, как Китай, Абу-Даби, Сингапур или Кувейт. Тем не менее применяемые инновационные и усовершенствованные методы инвестиций позволили этим фондам распространить свое влияние далеко за пределы, обусловленные их размером. Поэтому именно они определяют направления развития теневого рынка.
• Чтобы представить все приведенные цифры и статистические данные в более широком контексте, отметим, что согласно прогнозу McKinsey Global Institute, к 2013 году правительства стран Азии и Персидского залива, международные хеджевые фонды, а также фонды прямых инвестиций будут контролировать активы стоимостью в 19 трлн долл. Чтобы понять, насколько велика эта сумма, сравним ее с валовым внутренним продуктом (ВВП) Соединенных Штатов, который в том же 2013 году, по оценкам МВФ, составит около 16 трлн долл. Другими словами, финансовые силы, сосредоточенные на рынках капитала, превосходят всю экономику США. Один только центральный банк Китая, который управляет активами стоимостью более двух триллионов долларов, уже является крупнейшим в мире инвестором, превосходя любую крупную международную управляющую компанию, включая Barclays Bank, Fidelity Investments, State Street Corporation и BlackRock. Не сильно отстали от Китая и другие богатейшие страны. С учетом всего этого можно сделать единственный правильный вывод: теневой рынок вскоре станет наиболее мощной финансовой силой на этой планете, если, конечно, уже не является таковой.
• Кризис привел к застою во многих отраслях американской промышленности. Его жертвами стали автомобилестроение, розничная торговля, промышленное производство, СМИ и другие секторы экономики. Американским потребителям пришлось бороться с безработицей, высоким уровнем долговой нагрузки и падением доходов. В результате Соединенные Штаты оказались в ситуации, характеризующейся наличие всеобщего страха, экономического застоя и политического бессилия. Чего нельзя сказать о теневом рынке, который, напротив, продолжал успешно развиваться. В частности, многие представители теневого рынка начали беспрецедентную схватку за оставшиеся доступными мировые ресурсы. Китай делает все возможное, чтобы застраховаться на будущее от недостатка нефти, полезных ископаемых и прочих сырьевых товаров, которыми он не может обеспечить себя самостоятельно. Количество совершаемых по всему миру сделок, связанных с сырьевыми ресурсами, поражает воображение. В некоторых странах китайские корпорации ведут себя настолько агрессивно, что фактически можно говорить о формировании неоколониальных отношений этих государств с китайскими властями и бизнесом. Китай также предпринимает активные действия для получения в собственность самых передовых технологий в области машиностроения, информационных технологий и наукоемких производств. Конечно, этим занимается не один Китай. Другие страны, конкурирующие не только с Соединенными Штатами и Китаем, но и друг с другом, тоже борются за доступ к ресурсам, от которых зависит судьба экономики в XXI веке.
Опасное отличие теневого рынка от любых иных известных финансовых сил состоит в том, что он представлен в основном независимыми государствами, многие из которых являются противниками США, других западных стран и всех остальных желающих использовать свой капитал для достижения политических, а не финансовых, целей. На протяжении веков Америка и другие западные державы практиковали корпоративную форму капитализма, при которой власть была заинтересована в появлении новых и более крупных компаний. Участие государства в экономической жизни страны обычно ограничивалось регулирующими функциями и проведением налоговой политики. Такая система настолько хорошо себя зарекомендовала, что экономисты и политологи пришли к выводу, что капиталистическая экономика образует естественный симбиоз с демократической властью, поскольку, получив экономическую свободу, люди стремятся и к достижению политического многообразия.