Скрытное сердце
Шрифт:
Нэнни кивнула в ответ.
– Да, он умер. Каждый раз, когда я прихожу сюда, у меня перед глазами стоят две маленькие рыжие головки, склонившиеся над игрушками в углу. Я представляю, как они переставляют солдатиков, как бьются вот на этих самых мечах.
Люси внимательно слушала.
– А мой папа расстроился, когда Эдвард умер, и он не смог больше играть с ним?
– Да, дорогая, – ответила Нэнни. Но тут же, как будто спохватившись, быстро добавила: – Но только ты не говори со своим отцом о твоем дяде Эдварде. Лучше не упоминать о нем в этом доме.
– Но почему? – удивленно спросила Люси. Сильвии
– Тому, кто не задает никаких вопросов, никогда не говорят неправды, – сказала Нэнни. – Вот так. Запомните, что я вам говорю: ни с кем и никогда не заговаривайте о сэре Эдварде. Вы меня поняли?
– Да, Нэнни, – ответила Люси, но тут же, ощутив острую необходимость хоть что-то прояснить, спросила: – А что, папочка и все остальные расстроятся, если мы с ними об этом заговорим?
– Да, милая, очень расстроятся, – подтвердила Нэнни. – А ты ведь не хочешь, чтобы такое случилось, не так ли?
Люси покачала головой. Она допила молоко и вернулась к своим игрушкам.
Сильвия не произнесла ни слова. Ей о многом хотелось спросить, но она постеснялась, видя, как неприятны Нэнни эти воспоминания.
– А когда он умер? – все же спросила, она не сдержавшись.
– Почти одиннадцать лет назад, – ответила Нэнни.
– Всего лишь? – удивилась Сильвия. – Но ведь вы на днях говорили, что сэр Хьюго умер пятнадцать лет назад. Значит, его сын Эдвард стал шестым баронетом?
– Да, это так. А сэр Роберт – седьмым.
Сильвия поняла по голосу Нэнни, что та не хочет продолжать этот разговор, но, несмотря на это, девушка не могла остановиться и продолжала задавать вопросы. Ей было так интересно узнать о брате сэра Роберта, что она просто забыла о приличиях.
– Он умер из-за несчастного случая?
Нэнни поднялась. Сильвия никогда не видела ее такой мрачной.
– Послушайте, мисс Уэйс, – сказала она. – Будет намного лучше, если мы не станем говорить об этом. Я любила мастера Эдварда. Я ухаживала за ним с того самого момента, как он родился. Но когда мальчик стал подрастать, оказалось, что он не такой, как все, не совсем нормальный. Это очень расстроило ее милость. И она не хотела думать о нем и даже видеть его.
– Он был урод? – в ужасе спросила Сильвия. Неожиданно на глаза Нэнни навернулись слезы.
– Он… он… так и не вырос. И всегда оставался нежным, как ребенок. Да, он всегда был ребенком. Он не переставал играть с игрушками, в то время, как его брат вырос и стал мужчиной. А он так и остался ребенком, моим ребенком.
Последние слова были произнесены с надрывом, и Нэнни, приложив носовой платок к глазам, вышла из комнаты.
На мгновение Сильвия застыла, глядя на то, как Люси размахивает мечом в свете солнечного луча. Так вот, оказывается, какая тайна есть в этом доме. Старший сын, который навсегда остался ребенком, и которого растила и нянчила Нэнни даже тогда, когда он уже вырос и стал совсем взрослым. Какое горе! Девушка даже почувствовала жалость к леди Клементине. Ведь нет на свете большей душевной боли, чем та, которую испытывает мать, родившая ненормального ребенка. Теперь ясно, почему в большом холле рядом с портретом Хьюго нет портрета шестого баронета.
– Собирайся, Люси, – произнесла, Сильвия неожиданно вставая. –
Ей захотелось увести девочку из детской, подальше от игрушек, которые, казалось, хранили на себе отпечаток чего-то жуткого. Сильвия представила молодого человека, склонившегося над ними и перебиравшего их мягкими белыми, ни к чему не приспособленными руками.
Когда Люси была одета, они отправились в спальню к леди Клементине, чтобы пожелать ей доброго утра.
– Давай не будем там долго! – прошептала девочка, когда Сильвия постучала в дверь.
На сей раз леди Клементина поприветствовала девочку без особого энтузиазма и даже как-то рассеянно. У нее был сэр Роберт, и Люси побежала к нему через всю спальню и взяла за руку.
– Ну, так как же нам поступить? – спросила леди Клементина, не обращая никакого внимания на Сильвию. – Без Мэри Эрскин, которая выпадает, ты остаешься без пары. Это никуда не годится, но я не представляю, кого еще можно пригласить.
Сэр Роберт выглядел утомленным, и казалось, что ему мало дела до забот матери. В доме уже несколько дней только и говорили о званом ужине, который должен был состояться как раз в этот день. После него планировались танцы. Сильвия поняла, что речь шла не о каком-нибудь выдающемся событии, а о приятном времяпрепровождении в кругу нескольких семей, живших по соседству.
– Ты должен кого-нибудь пригласить, – настаивала леди Клементина. – Кто-нибудь из слуг мог бы съездить и завезти приглашение, если бы ты решил, кто это будет!
Сэр Роберт не слушал. Он наклонился к Люси, которая стояла на цыпочках и что-то шептала ему на ухо.
– Роберт, – раздраженно произнесла леди Клементина. – Я, наконец, дождусь от тебя ответа или нет? Ведь этот вечер исключительно в твоих интересах.
Сэр Роберт выпрямился.
– Напротив, моя дорогая матушка, с моими интересами никогда не считаются. Меня не интересуют деревенские дамы, которые строят мне глазки в надежде, что я преподнесу подарок их невзрачным дочерям в виде бесплатной аренды Шелдон-Холла, но еще меньше меня интересуют их мужья. Я так понимаю, что мои близкие друзья сегодня не приглашены.
– Безусловно, нет, – резко отреагировала леди Клементина. – Толпа пьяных бездельников, единственная цель которых – промотать деньги!
– Пьянство и игра в карты – лучший способ забыться и не замечать, как проходит жизнь для тех, кто хочет, чтобы она прошла поскорей.
Сэр Роберт произнес это таким усталым голосом, как будто нес на своих плечах непосильную ношу, и у Сильвии от жалости к нему сжалось сердце.
– Просто тебе и твоим друзьям не хватает женщин. Всем давно известно, что они лучшее лекарство от скуки.
Сэр Роберт вздохнул.
– Неужели мы опять начнем все сначала? – спросил он заметно, раздражаясь. – Я ведь согласился с вашими требованиями в отношении этого мероприятия и готов терпеть за ужином этих деревенских девиц. Слушать, как они хихикают над всякими пошлостями, а после ужина даже готов прогуляться с ними по паркетным полам и посмотреть, как они сначала потеряют дар речи от великолепия зала для балов, а затем начнут безудержно трещать о том, что я именно тот, о ком они всегда мечтали. Я ведь обещал все это терпеть; прошу вас не требовать от меня большего, иначе я просто не появлюсь на этом вечере!