Скрытой камерой
Шрифт:
– Простите, миссис Сэндс.
– Пожалуйста, называйте меня Эммой. А вы?..
– Шериф Доннелли.
– Эй, вы там… – перебил их раздраженный Билл. – Что тут происходит? Светская беседа, что ли? Не поддавайся на классные титьки, Элвис!
– Элвис?!
Эмма изумленно моргнула. Грейси открыла рот. Снова провела свободной рукой по груди матери.
Элвис смущенно пожал массивными плечами.
– Это все мама. Она его большая поклонница. – Он обернулся к Биллу, и лицо его приняло суровое выражение. – Ну вот что, Билл. Оставь анатомию этой дамы в покое, а лучше прочисть цилиндры, как она хочет.
– Еще чего! Я говорю, у нее чертов подшипник полетел.
– Ну что ж, в таком случае тебе не о чем беспокоиться. Конечно,
– На коленях, дорогуша, на коленях, – заверила Эмма разъяренного механика.
– Ах даже так! Ну тогда, может, заодно и пососешь мой чл…
Никогда в жизни Эмма не видела, чтобы такой огромный человек так быстро двигался. Не дав Биллу закончить непристойную фразу, Элвис Доннелли рванулся вперед, вскинул руку с металлическими крючками к вороту его замасленного комбинезона и почти поднял механика в воздух. Опустив голову и почти вплотную приблизив свое лицо к лицу Билла, он заговорил низким, напряженным голосом:
– Это не первая жалоба по поводу того, как ты ведешь свой бизнес, Герц. Надеюсь, она будет последней, иначе я тебя прикрою, так что и оглянуться не успеешь. И еще надеюсь, что ты будешь разговаривать пристойно. А теперь давай займись делом. И побыстрее. Герц поправил воротник, повертел головой.
– Удивляюсь, Доннелли, что ты принял сторону шлюхи.
При взгляде на вспыхнувшие голубым пламенем глаза шерифа он опасливо отступил.
– Как вы сказали?!
Не думая о том, что делает, оскорбленная до глубины души, Эмма выступила вперед. Она давно привыкла защищать себя сама. Выпрямившись во весь рост – пять футов и девять дюймов, – Эмма взглянула механику прямо в глаза.
– Вам что, захотелось получить повестку в суд по обвинению в клевете? – Ее карие глаза, пылавшие яростью, пронзали его насквозь. – Я в этом городе меньше двух часов, никто здесь меня не знает, так откуда же у вас такие сведения касательно моей добродетели?
Она набрала в легкие воздуха. Почувствовала, как плечи коснулись груди шерифа, и неожиданно испытала необъяснимое желание прислониться к этой широкой груди, ощутить поддержку этого человека.
Как странно… Эмма выпрямилась еще больше, нетерпеливо выдохнула и холодно взглянула на механика.
– Вы уже нарушили закон – с ремонтом моей машины. На вашем месте, мистер Билл Как-вас-там, я бы очень поостереглась. Заявляю вам четко и определенно: если услышу еще хоть одно непристойное слово в присутствии моего ребенка, больше не будет никаких разговоров о том, чтобы завершить нашу тяжбу миром, без суда. Я не поскуплюсь и найму себе лучшего адвоката,
Какого только можно сыскать по эту сторону Миссисипи. И будьте уверены, мы не успокоимся до тех пор, пока этот жалкий гараж не перейдет в мои руки. – Она окинула помещение гаража уничтожающим взглядом, потом снова перевела глаза на механика. – Он нуждается в настоящем хозяине, который бы знал, как вести дело. Кажется, Эмма наконец спустила пар. Все это одни только громкие слова! Как будто она когда-нибудь осмелится совершить что-либо такое, что привлекло бы внимание к ней и Грейси. Однако Эмма так и не отвела взгляд, не опустила глаза. Блефовать она научилась едва ли не с детства. Этому жалкому паршивому механику не удастся взять верх над Эммой Робшоу Сэндс. И называть ее грязными словами в присутствии дочери он больше не будет.
– Мама! – Грейси дернула мать за волосы, чтобы привлечь к себе внимание. – Пойдем отсюда?
– Сейчас, моя сладкая. – Эмма поцеловала дочь в шею, погладила мягкие завитки. Снова подняла холодный взгляд на механика. – Ну так как же, мистер Герц?
Кажется, он поверил… Билл Герц огляделся, от души сожалея о том, что заварил эту кашу. Но кто бы мог подумать, что женщина, в особенности такая, как эта, так хорошо разбирается в машинах!
Он почувствовал настроение толпы. Отсюда поддержки ему ждать нечего. Почти все собравшиеся с уважением относятся к Элвису Доннелли, хртя мало общаются с ним вне работы. Билл понял, что с его стороны было тактической ошибкой позволить себе сальные шуточки по поводу молодой женщины с маленьким ангелочком на руках. Черт! Но теперь уже ничего не поделаешь.
– Сейчас прочищу ваши чертовы цилиндры.
Какого дьявола, в конце концов! Уж как-нибудь он из этого выпутается. Она уедет отсюда, и больше Билл никогда ее не увидит. Через неделю никто и не вспомнит о том, что он пытался ее обдурить. Разве что Элвис Доннелли… Ну и что? Кого это волнует?
К тому времени как Эмма получила обратно свой автомобиль, она почувствовала:, что совершенно выдохлась. Кинув последний презрительный взгляд в сторону механика, поблагодарив гиганта-шерифа за помощь – на что он ответил коротким кивком, даже не улыбнувшись, она села в машину, объехала площадь и свернула к небольшой парковочной площадке позади пансиона Руби. Больше всего ей сейчас хотелось уехать из этого городка куда глаза глядят. Однако Эмма не могла себе этого позволить.
Перед отъездом из Сент-Луиса она сняла со счета все свои сбережения – тысячу четыреста тридцать шесть долларов и семнадцать центов. Две кредитные карточки, по четыре тысячи долларов на каждой, оплаченные Грантом по его настоянию, Эмма тоже обратила в наличные. Таким образом, в общей сложности у нее оказалось девять тысяч четыреста тридцать шесть долларов и семнадцать центов. Человеку, которому годами не приходилось оплачивать собственные счета, это, наверное, показалось бы огромной суммой. И все же, когда Эмма думала о том, что эти деньги – единственное, что ограждает Грейси от улицы, и о том, что их годовой доход теперь едва превышает уровень бедности, ограда не представлялась такой уж крепкой. Она уже израсходовала пятьсот девяносто семь долларов с момента побега и поэтому никак не могла позволить себе махнуть рукой на комнату со столом, оплаченные за неделю вперед. Придется прожить в этом недружелюбном городке еще семь дней.
Глава 2
Позже, впрочем, городок показался ей уже менее враждебным. Вечером в кафе Руби сама подала им с Грей-си обед. Поставив тарелку с макаронами и сыром перед Грейси, она взглянула через стол на Эмму.
– Я слышала о вашей стычке с Биллом.
Эмма неуверенно смотрела на Руби, не понимая по ее тону и выражению лица, как она к этому относится.
– Наверное, весь город об этом говорит?
Это уж точно. Можете представить себе, какие развлечения бывают в таком городке, как наш. – Руби ловко поставила перед Эммой миску с супом и тарелку с салатом и отступила в сторону, внимательно глядя на молодую женщину. – Я не раз думала, что Билл меня надувает, но все мои знания о машинах можно было бы записать на булавочной головке крупными буквами, поэтому я никогда не решалась его уличить. – Она расправила платье и с удивленной улыбкой взглянула на Эмму. – Лапушка, вы даже не знаете, какое удовольствие вы доставили старушке. Подумать только, Биллу пришлось отступить перед женщиной! – Концом карандаша Руби заправила седую прядь волос в пучок, окрашенный хной. – Скажите, вы и в самом деле столько знаете о машинах, как здесь говорят?
Эмма пожала плечами.
– Да, кое-что знаю. В детстве я жила по принципу: «Все, что умеют делать мальчишки, я научусь делать лучше, чем они». – Она улыбнулась, как бы посмеиваясь над собой. – Много лет мы жили вдвоем с братом. Каждое утро я просыпалась в его мастерской.
– А вы не согласитесь посмотреть мою машину?
Эмма раскрыла рот, но через несколько секунд пришла в себя и указала на стул:
– Садитесь, пожалуйста. У меня уже шея заболела смотреть на вас снизу вверх.
Руби пододвинула стул и села.