Скрытой камерой

Андерсон Сьюзен

Элвис потянулся к ней, поцеловал в шею, потом открыл крышку кастрюли. Неудивительно, что так вкусно пахнет.

– Ладно, я отправлюсь за всем этим после обеда. – Он взглянул на Грейси. – Пойдем умоемся, ребенок.

– Пойдем-пойдем, лебенок-козленок.

Держа Грейси на спине, Элвис направился к двери, но на пороге остановился и обернулся к Эмме:

– Я действительно займусь всем этим после обеда, Эм. Не оставлю это на тебя, не волнуйся.

Эмма усмехнулась. Она ничуть не волновалась. Ей не о чем больше волноваться. Никогда. А до свадьбы еще

два дня.

Умом Эмма осознавала, что невозможно прожить без волнений и неприятностей, мелких или крупных. Да и сердце подсказывало, что наверняка что-то в ее жизни будет случаться, будут еще и бессонные ночи, но она никогда не станет расстраиваться из-за мелочей. Никогда.

Как ни старалась Эмма найти выход из тупика, еще совсем недавно ей казалось, что у них с Грейси нет будущего. Так им и придется переезжать с места на место или всю жизнь прятаться. А теперь у них есть все. Впереди вся жизнь.

Сорок пять минут спустя она уже мысленно корила себя за самоуверенность. Вот к чему это приводит. Произошло нечто такое, чего Эмма никак не ожидала и, уж конечно, нисколько не желала.

Она положила телефонную трубку. Элвис и Грейси в этот момент вошли через кухонную дверь в гостиную. Грейси подбежала к матери, сидевшей в кресле, покрытом новым ярким чехлом.

– Здесь темно! – Грейси взобралась на диван, включила свет. – Вот так учше.

Немного попрыгав на диванных подушках, она слезла и пошла в свою комнату.

Элвис стоял в дверях, глядя на Эмму, на ее бледное как мел лицо.

– Эм! Что случилось?

Он быстро пересек комнату, поднял Эмму с кресла, сел сам и посадил ее к себе на колени. Внутри у него все сжалось.

* * *

– Господи, что произошло? Ты как будто призрак увидела.

– Как по-твоему, это неестественно, что я ничуть не сожалею о смерти Гранта? Может, это ненормально? Все-таки я прожила с ним несколько лет и вплоть до последних месяцев считала, что он добр ко мне как никто другой. Господи, одно время мне даже казалось, что я люблю его. – Эмма судорожно вцепилась в рубашку Элвиса. – Но потом я возненавидела его. И мне совсем не грустно при мысли о том, что он мертв. Элвис.., я чувствую только облегчение.

– По-моему, при сложившихся обстоятельствах ничего неестественного или ненормального в этом нет. Для тебя и Грейси этот человек представлял реальную угрозу. Да, в этой ситуации действительно много патологии, но это не твоя вина.

И потом… Эмма, конечно, не скорбит о Вударде, но и не так равнодушна к его смерти, как хочет показать. Элвис не раз замечал, как она внезапно вздрагивает и принимает оборонительную позу. И все это – влияние противоестественной страсти Гранта Вударда.

Эмма прижалась щекой к плечу Элвиса.

– Он оставил мне все свое имущество.

– Что?!

– Только что я разговаривала с его адвокатом. Сегодня утром он вскрыл завещание. Я главная наследница Гранта. – Она содрогнулась. – О Господи, Элвис, что мне делать? Я никогда об этом не думала и не хочу его грязных денег!

Элвис крепче

прижал Эмму к себе.

– Ты не знаешь, что сделать с этими деньгами?

– Нет. Я совсем растерялась. Меня это просто.., как обухом по голове.

– Но ты точно не хочешь взять себе эти деньги или хотя бы часть их?

– Ни в коем случае. Сначала я решила оставить часть на образование Грейси. Но потом у меня мороз пробежал по коже. Он ведь хотел выбросить ее, как ненужную вещь. Нет уж, спасибо, мы сами накопим денег на образование Грейси.

Не глядя на Элвиса, Эмма почувствовала, что он кивнул.

– О какой сумме идет речь, Эм?

Когда она ответила, Элвис присвистнул. Вот это да!

Некоторое время они молча сидели обнявшись. В полной тишине слышался лишь звук отключавшегося и включавшегося холодильника да иногда прыжки Грейси в ее комнате.

– Знаешь, – наконец сказал Элвис, – наверняка есть множество способов употребить эти деньги с пользой. – Ощутив, как Эмма застыла, он легонько сжал ее в объятиях. – Не для себя лично, нет. Я говорю о возможности использовать эти деньги так, чтобы они послужили людям. А мы с удовольствием распределим их.

Пересев на подлокотник кресла, Эмма обхватила руками колени, всмотрелась в лицо Элвиса.

– Можешь привести хотя бы один пример?

– Например, продовольственному банку всегда не хватает свободных денег. И еще нам очень не помешал бы культурный центр для молодежи, который работал бы допоздна. Да любой культурный центр, в конце концов. Если бы нашим юнцам было куда прийти вечерами в пятницу и в субботу, возможно, они не носились бы так по дорогам, не поглощали бы столько пива, не тратили бы родительские деньги на травку. Эмма долго смотрела на него.

– Общественный центр имени Эдварда Робшоу… – медленно выговорила она, наслаждаясь каждым звуком. Глаза ее загорелись. – Ух ты! Большому Эдди это очень бы понравилось.

– Еще бы! А с такими деньгами можно и землю приобрести, и здание построить, и закупить все необходимое на тридцать лет вперед.

– Или можно купить, построить и передать обществу с условием, что в течение, скажем, пяти лет оно сделает этот культурный центр самоокупающимся, экономически независимым.

– Да, это еще лучше. В общем, суть в том, что существует масса вещей, на которые нужны деньга. Главное – знать, кому и сколько. А это настоящее удовольствие. Только тебе не обязательно решать все сразу сейчас, вот в эту минуту.

– Ты такой умный…

– Ну еще бы! Я даже сумел сделать так, что ты согласилась выйти за меня замуж.

Эмма фыркнула:

– Ну, на это много ума не понадобилось.

Оба удовлетворенно усмехнулись. Потом Эмма серьезно спросила:

– А как насчет Грейси? По-твоему, она оправилась после шока?

Элвис снова посадил Эмму к себе на колени и заглянул ей в глаза.

– Да. Вполне.

– Мне вовсе не хочется лет через двадцать увидеть ее в каком-нибудь ток-шоу под названием «Ранняя психическая травма, не замеченная матерью». Или что-нибудь вроде этого.