Скрытые чувства. Авторская версия
Шрифт:
Новые эмоции секретаря не порадовали. Я ощутила их горький, дрянной привкус, как у сгоревшей каши.
– Гнев, скрытая обида. На себя. И… – я на мгновение запнулась, удивленная новой открытой эмоцией. – Невозможность получить желаемое.
– Желаемое? – кажется, в его голосе впервые за наш разговор мелькнула заинтересованность.
– Да.
– И чего же она желает?
Я надавила сильнее и скорее ощутила, чем увидела, хрупкую нить, протянувшуюся от помощницы к Ладиславу Берговицу. Майя хотела своего босса, давила в себе это желание, злилась, но видимо, ничего не могла с этим поделать.
Имею ли я вообще право рассказывать о таком?
– Я жду, – поторопили меня, напомнив, где нахожусь.
Это могла быть чужая тайна, а мог быть и тест, который мне необходимо пройти. Поэтому я ответила правду:
– Вас.
За спиной повисла тишина, которую вполне можно было принять за замешательство. Хотя утверждать точно я бы не взялась, так как по-прежнему не чувствовала Берговица.
Природа не наградила ящеров эмпатией, зато у некоторых из них был так называемый иммунитет к моей силе. Эмпаты до четвертого уровня не могли читать эмоции киронцев, а выше пятого – разве что поверхностные, резкие вспышки чувств. Но чтобы вообще ничего не ощущать… О таком я не знала. Словно за спиной застыла машина, а не мужчина из плоти и крови.
Впрочем, будь Берговиц машиной, мне бы было спокойнее. А так присутствие ящера не позволяло расслабиться, поудобнее устроиться в кресле. Я застыла на самом краешке с прямой как палка спиной.
– Кабинет с другой стороны приемной. Расскажите про чувства моего гостя.
Тема с Майей мне откровенно не нравилась, поэтому я облегченно выдохнула, когда Берговиц ее закрыл.
Подчиняясь моему желанию, дар скользнул дальше в поисках эмоций. Задание было одновременно и простым, и сложным, потому что Майю я видела, а вот о «госте» не знала совершенно ничего. Ни пол, ни внешность, ни возраст…
– Гостя? – нахмурилась я. – Которого из них?
Конечно, я понятия не имела как выглядит кабинет: он размером с конференц-зал или с кладовку, какой там интерьер. Но поверхностные эмоции, на которые я натолкнулась, настолько разнились, что без труда можно было определить: они принадлежат нескольким людям… Или ящерам.
– Опишите всех.
Это сейчас было одобрение или мне показалось? Его голос слегка потеплел?
Я сосредоточилась на своих целях, ухватилась за самые яркие и приятные чувства.
– Радость, смех, нетерпение… Нет, – поспешно исправилась, – скорее предвкушение.
Даже смотреть глубже не пришлось, я словно нырнула с головой в собственное детство, когда мы с Натом готовили какую-то пакость (по мнению родителей) или собирались в очередное приключение на край земли (то есть к границе семейной фермы). Эмоции были настолько озорные, искренние, детские, что я просто не смогла сдержать улыбку.
– Это ребенок, и он готовит шалость.
– Шалость, говорите?
– Наверняка. Посмотреть глубже?
– Нет, – отрезал ящер.
Я обернулась на Берговица и успела заметить сдвинутые брови.
– Переходите к следующему.
Второй гость неожиданно тоже оказался эмпатом. К тому же далеко не самым слабым. Выше шестого уровня.
Я останусь без дара на несколько часов.
О чем и сообщила Берговицу.
– Это все? – нетерпеливо поинтересовался он. Я поняла, что еще немного и я смогу считывать оттенки его чувств по голосу.
– Нет, есть еще третий человек.
То, что я сказала глупость, поняла почти сразу. Последний гость был не человеком, а ящером. Потому что тоже умел закрываться, правда, не так потрясающе, как сам Берговиц. То есть недостаточно сильно, чтобы я не могла его прочитать.
На поверхности его ауры лежало спокойствие, сдержанное, холодное, но это все было корочкой. Потому что внутри… Внутри клокотала магма чувств, которая грозила вот-вот вырваться на свободу и излиться яростью. Желчью. Злобой.
Меня ударило этой энергией, сбило с ног, протащило вперед и затянуло в водоворот чужих чувств. Я нырнула в них с головой и поняла, что задыхаюсь, не могу сделать вдох из-за мерзкого привкуса. Из-за черноты, сгустившейся надо мной. До звона в ушах, до рези в горле ощущая силу испепеляющей ненависти.
Меня отрезвило прикосновение сильных рук, горячих ладоней, а потом резкий рывок, словно меня выдернули из-под воды.
Я вздохнула и закашлялась, словно неудачливый ныряльщик, который переоценил свои способности, и распахнула глаза, чтобы встретить злой, испепеляющий взгляд Берговица и осознать себя на полу его кабинета. Ладно бы просто на полу, так нет же, блузка лишилась верхних пуговиц и была распахнута, оголив грудь, прикрытую лишь кружевом бюстье. Ящер склонился надо мной, и судя по виду, собирался меня придушить. Хотя на миг под заслоном бездны мелькнуло нечто совершенно иное.
Стоило осознать двусмысленность ситуации, как у меня вспыхнули щеки.
– Вы…Что… Что вы делаете… Что случилось? – приподнявшись на локте, выдохнула я. Голос звучал так, словно я сорвала горло, в ушах звенело, но мысли понемногу прояснялись. Я стянула края блузки так, что ткань жалобно треснула.
– Вы у меня спрашиваете? Что вы тут устроили?!
– Устроила что?
– Сначала вы сползли с кресла, потом стали кашлять и задыхаться. Вы чем-то больны? Или у вас аллергия?
– Нет, – возмущенно мотнула я головой. Хотя возможно, существует аллергия на сильные чувства, особенно на убийственную злобу. – Это случилось после того, как я считала эмоции вашего гостя.
Я вспомнила все, и меня бросило в озноб. Такую искренность подделать невозможно, далеко не все люди и ящеры способны на такую силу чувств. Если бы у эмоций был цвет, эти были бы темнее черного. И они протянулись в сторону Берговица.
– Кто находится за этой стеной?! – выпалила я.
Он будто меня не слышал. Лицо ящера окаменело: если можно было закрыться от меня еще больше, он только что это сделал. Не нужно быть эмпатом, чтобы понять, что что-то не так. Всё! Совершенно всё шло не так, с тех пор как я перешагнула порог этого кабинета.