Скрытые истины
Шрифт:
Конец.
«И жили они долго и счастливо, черт возьми, леди».
Но вместо того, чтобы наброситься на эту бедную женщину, совершенно не вписывавшуюся в общество столь злобных мужчин, я изобразила фальшивую вежливую улыбку, которой мог бы гордиться и мой дед.
– Пойдемте, – скомандовал Костас, понизив голос.
Положив ладонь мне на поясницу, он повел нас в ресторан мимо стойки регистрации. Как и все остальное в этом отеле, ресторан казался просто великолепным. Стены были почти белыми с коваными железными лампами, висевшими через каждые несколько футов и отбрасывавшими желтые и оранжевые
Все это походило на огонь, вырвавшийся из ада.
Но кто бы мог подумать, что ад выглядит настолько красиво?
Дьявол так точно...
Даже не спрашивая, я могла сказать, что Костас имел какое-то отношение к дизайну ресторана.
Когда мы подошли к нашему столику, Костас отодвинул для меня стул.
– Спасибо, – прошептала я, с благоговением осматривая окружение.
– Я подумал, что тебе тут понравится, – произнес Костас, садясь рядом.
На мгновение показалось, что он сказал это искренне. Словно Костас мог быть порядочным парнем, который знал, как угодить своей девушке. Но этого просто не могло быть. Он хороший актер. Совсем не похожий на Алекса. Тот действительно был порядочным парнем, которому не все равно.
Да, был.
К горлу подступила тошнота, а глаза заволокло слезами, но я быстро прогнала их.
– Тут так прекрасно, – пробормотала я, приклеивая на лицо фальшивую улыбку, потому что, очевидно, мне тоже следовало играть свою роль. И я не хотела сталкиваться с последствиями, если этого не сделаю. – Ты помогал с дизайном?
Мать Костаса, казалось, не замечала неловкости, висевшей в воздухе. На ее привлекательном лице засияла гордость.
– Мы вместе все здесь придумали, – призналась Нора, когда ее муж пододвинул для нее стул, а потом сел рядом с ней, по другую сторону от Костаса. Стол был круглым, рассчитанным на пятерых, потому Арис сел на свободное место справа от меня, оказавшись между мной и его матерью.
– Тебе нравится греческая мифология? – спросила она.
Я быстро взглянула на Костаса, и едва не вздрогнула. Он смотрел на меня напряженным предостерегающим взглядом, отчего мне очень захотелось выкрикнуть то, что вертелось в голове.
«Какая теперь разница, что мне нравится?»
– Да, – я положила салфетку на колени, снова заставив себя улыбнуться. – Это моя специальность, я учусь во флорентийском университете искусств. Мне больше по душе исполнительское искусство, но я также посещала занятия по классической мифологии, и она мне понравилась.
Жаль, что я теперь не могла вернуться и закончить обучение.
Подошел официант и налил нам по стакану воды, а Костас попросил его принести бутылку вина.
– Флоренция? – спросила Нора. – Как же вы с моим сыном встретились в Италии? – она чуть склонила набок голову, и я осознала, что Нора действительно понятия не имела, почему я здесь и помолвлена с ее сыном.
Я заерзала на стуле, бросив на Костаса вопросительный взгляд. Может, я и играла в театре, но лгуньей не была. Я что, должна была сейчас выдумать какую-нибудь романтическую историю нашего знакомства?
Костас опустил руку мне на бедро и чуть сжал его под столом, придя на помощь и спася от расспросов его матери.
– Талия навещала отца на каникулах. Мы столкнулись у статуи Бернини и стали спорить об истории Прозерпины.
Нора немного побледнела от его ответа, и я задумалась, знала ли она о своем маленьком черном принце и злом муже-короле больше, чем показывала. Нора кивнула, будто поверила, что ее сын – романтик. Однако она лишь отчасти была с нами, погрузившись в свои мысли. И хотя Нора по-прежнему улыбалась, но уже не так ярко, как прежде.
– Как романтично, – наконец, произнесла Нора, посмотрев на Костаса так, будто и правда верила в это.
– Да, – выдавила я. – Очень романтично.
Мне так хотелось спросить, находит ли она романтичным то, что ее сын защищал Плутона. Похитителя. Насильника. Это вертелось у меня на языке, взрывной характер Николаидесов просился наружу.
Костас сильнее сжал мое бедро, напомнив о моем месте. Он склонился ко мне, его губы коснулись кончика моего уха.
– Мы можем обсудить это позже, когда вернемся домой, mor'o mou. Я смогу показать тебе, что еще нахожу романтичным.
Угроза.
Она обволакивала и перекрывала воздух.
К счастью подошел официант и избавил нас от этого разговора. Костас заказал еду за меня, что обычно раздражало, но я была слишком взвинчена, чтобы волноваться об этом.
Остальная часть ужина прошла довольно гладко, учитывая, что я сидела за одним столом с демонами, бедной, ничего не подозревавшей женщиной и Арисом, который казался почти столь же неуместным, как и я. Мужчины обсуждали новый отель, который они собирались открыть на Крите, а Нора вставляла предложения, когда ее спрашивали. Я же молчала, погрузившись в свои мысли.
Пока семья Димитриу так радостно болтала друг с другом, я затосковала по своей собственной. Если бы я ужинала с мамой и Стэфано, он бы с гордостью рассказывал о каких-нибудь ценных бумагах, в которые вложил деньги, а мама бы болтала о недавно приобретенной паре туфель. Я бы сама заказала себе чертову еду и присоединилась к разговору, не боясь сказать что-нибудь не то.
А что произойдет, когда я переступлю черту?
Я бросила быстрый взгляд на Костаса. Он пристально смотрел на отца, пока тот обращался к нему, но я была уверена, что боковым зрением жених наблюдал за мной. Пока Костас потягивал вино и обсуждал с отцом возможные места расположения недвижимости, я старалась убедить себя, что он – цивилизованный человек.
Однако Костас им не был.
Черт, да он же отрезал ногу человеку и забил ею до смерти.
Словно прочтя мои мысли, Костас посмотрел на меня, прожигая взглядом до самых костей. Я никогда не встречала человека, который бы был так скуп на мимику, но имел столь выразительные глаза.
«Веди себя прилично».
«Ты моя».
«Привыкай, милая, теперь это и твоя жизнь».
Я отвела взгляд и глотнула вина, с досадой ощущая, как жар стал подниматься по горлу. Мне было стыдно. Нелепое чувство, но это правда. Мне было ужасно неловко, что я родилась в семье, которая продала меня, как скотину. Причем прямиком на бойню, не меньше. Ничто не могло смутить человека сильнее.