Скрытые истины
Шрифт:
– Костас, – позвала я, сердце чаще забилось в груди. Последние несколько дней я не выпускала его из виду и, что удивительно, Костас был очень терпелив, позволяя держаться рядом, и ни разу не сказал ничего, что бы заставило меня чувствовать себя обузой. Пока его отца перевозили домой из больницы и нанимали несколько медсестер, чтобы те ухаживали за ним до выздоровления, я помогала Костасу планировать похороны его матери.
Которые должны были состояться сегодня.
– Костас! – снова позвала я, выбираясь из постели, чтобы найти его. Он ведь не мог уехать без меня, верно? Я облегченно вздохнула, когда услышала его командный тон где-то дальше
Увидев меня и не прекращая разговора, он кивнул мне подбородком войти. Когда я подошла к его креслу, Костас похлопал по дубовому столу, молча предложив мне запрыгнуть на него, что я и сделала. Я застенчиво раздвинула ноги пошире, поставив одну на подлокотник его кресла и открыв, тем самым место между ног. Костас ухмыльнулся, прекрасно поняв, что я задумала. Я могла побиться об заклад, что у этого мужчины были терпение и выдержка святого. Если бы он постоянно не целовал меня и не касался, у меня бы уже начал развиваться комплекс.
– Я поговорю с отцом и дам тебе знать, – сказал Костас своему собеседнику. – Сегодня неподходящий день, чтобы обсуждать все это, – он провел руками по моим обнаженным бедрам и по шелковым пижамным коротким шортам. Костас остановился вблизи моего лона, но не коснулся его. Когда я скользнула к нему ближе, обманом пытаясь заставить потрогать меня там, Костас тихо рассмеялся себе под нос и покачал головой. – Хорошо. Увидимся через пару часов.
Он сбросил звонок, положил телефон на стол и перевел на меня взгляд.
– Я заволновалась, не увидев тебя в постели, – уголки моих губ чуть опустились.
– Я никогда не оставлю тебя, zo'i mou, – он склонился ко мне и накрыл мои губы своими. Но как только я обвила руками его шею и потянула ближе, Костас усмехнулся и отстранился. – Не сейчас, mor'o mou. Нам скоро ехать на похороны, – когда я поджала губы, он поднял меня со стола и ударил по заднице. – Собирайся. Быстро.
*****
Садясь в лимузин, который должен был отвезти нас сперва в церковь, а потом на кладбище, где пройдут похороны, я на мгновение опешила, увидев ожидавшего внутри Ариса. Я должна была догадаться, что он будет здесь, но взяла за правило как можно меньше думать об этом человеке.
– Талия, – произнес Арис со злой усмешкой. Такую же я раньше считала игривой. Как я могла быть так глупа, что поверила в его благие намерения? Почему решила, что этот человек может стать мне другом?
– Арис, – сухо отозвалась я, садясь на противоположную от него сторону.
Костас сел рядом и притянул меня к себе. Поездка в церковь прошла почти в тишине. Костас решал какие-то важные дела по телефону, а я проверяла свои аккаунты в социальных сетях, чтобы не давать Арису повод заговорить, а заодно и пообщалась с друзьями. Просматривая ленту новостей, я заметила фотографию Алекса, обнимавшего хорошенькую девушку. Он улыбался от уха до уха. И хотя мне следовало расстроиться или приревновать, я тоже улыбнулась, счастливая, что Алекс хорошо проводил время в Чикаго.
– Кто это? – раздался требовательный голос Костаса. Я шокировано подпрыгнула, а телефон упал мне на колени. Я и не подозревала, что он следил за мной. – Кто. Это. Такой? – снова спросил Костас, по его тону я поняла, что он в трех секундах от настоящего бешенства.
– Алекс, – призналась я. – Он все еще у меня в «друзьях».
– Ты разговаривала с ним? – спросил Костас, беря мой телефон с колен и нажав на картинку, чтобы она раскрылась в большом размере.
– Нет, я ни с кем не говорила, кроме мамы, – ответила я, чуть вздрогнув при ее упоминании. Меньше всего мне хотелось переключить на нее внимание Костаса.
– Хмм... – он вернул мне телефон. – Не думаю, что тебе уместно держать бывшего в «друзьях». Это странно.
Другими словами: удали его немедленно, пока я не сделал это за тебя.
Вспомнив про Ариса, сидевшего в машине с нами, я взглянула на него, смущенная, что Костас диктовал мне мои действия, словно какой-то марионетке. Я думала, он будет ухмыляться, наслаждаясь тем, как Костас меня отчитывал, но Арис сидел, скрестив руки на груди и сверля брата таким взглядом, будто молча проклинал его. Ни для кого не секрет, что у них какие-то странные отношения, построенные на любви и неприязни. Однако этот злобный, полный чистой ненависти взгляд сбивал с толку.
В церкви Костас и Арис встали в дверях, приветствуя и благодаря всех за то, что пришли, когда те проходили мимо, принося свои соболезнования. Я стояла рядом с Костасом, и он даже представил меня нескольким людям как свою жену. Пара человек выглядели шокированными, но большинство искренне нас поздравили. Костас объяснял мне, кто есть кто, но не про всех, а, как я полагала, наиболее значимых в его глазах.
Когда прибыл Эцио, медсестра вкатила его в инвалидной коляске, а потом Костас взял все на себя, доставив отца в первый ряд и оставив у края скамьи. Отпевание происходило в той же церкви, что и наша свадьба. Отец Николас говорил о любви и потере, и все это время Костас держал меня за руку. Он не проронил ни слезинки, но я чувствовала его горе по тому, как он сжимал мою руку. Когда отец Николас упомянул, что Нора отправится на небеса, Костас едва сдержался. Я практически чувствовала исходившую от него печаль, и задумалась, оставит ли она его когда-нибудь. За то короткое время, что я знала Костаса, он ни разу не терял контроля над ситуацией. Был воплощением сдержанности. Арис, напротив, открыто показывал свое расстройство, пока, наконец, не встал и не вышел из церкви.
Вскоре похоронная процессия двинулась к кладбищу, и Костас снова повез отца вниз по тротуару к отрытой яме, возле нее стоял гроб, который вскоре опустят в землю. Недалеко от этого места стоял шатер, чтобы все могли постоять в тени, пока отец Николас будет произносить еще несколько слов, а потом гроб опустят.
Когда отец Николас позвал семью Норы бросить землю на гроб, Костас подвез отца и помог ему собрать горсть. Мы с Арисом шли следом, а потом и все остальные члены семьи. Все кружили, выходя и входя под тент, пока Костас стоял возле гроба со своим отцом.
Костас посмотрел на меня, а я попыталась передать ему взглядом, как сожалела о его потере. На его лице появилась едва заметная улыбка, словно он понял мои молчаливые слова, а его взгляд стал мягче.
Однако в следующий миг его глаза потемнели. Так быстро. И я не понимала причину, пока не ощутила чье-то горячее дыхание у своего уха.
– Я знаю, что ты вышла за Костаса по необходимости... потому что боишься его.
По-прежнему смотря на Костаса, я изо всех сил старалась не устроить никакой сцены или же не выказать неуместные эмоции. Я не должна позволять Арису вывести меня из себя.