Скрытые истины

Уэбстер К.

– Ты отвратителен.

Я крепко сжал ее задницу, словно наказывая и понуждая обхватить меня ногами. Лицо Талии снова исказил страх. Но я был настойчив, и она в конце концов обняла меня. Талия была напряжена и впилась ногтями мне в плечи.

– Расслабься, – спокойно проговорил я, неся ее к другому краю бассейна. – Не нужно держаться так крепко, я тебя не отпущу.

Она закатила глаза, но мои насмешки, казалось, заставили ее немного расслабиться. Как только я ощутил, что Талия меня не отпустит, то нежно погладил ее задницу.

– Костас, – снова пробормотала она. – Что

мы делаем? – снова спросила Талия.

Я выгнул бровь, посмотрев на ее пухлые губы, а затем ответил так же, как в первый раз.

– Плаваем.

– Но почему? – потребовала она. – Твоя мама... твой отец... Тебе нужно подготовиться к похоронам.

Стиснув зубы, я посмотрел мимо нее на еще одного сотрудника отеля, который сейчас ставил еду на столик.

– Я пытаюсь насладиться моментом.

Талия коснулась мокрой ладонью моей щеки, заставляя снова посмотреть на нее.

– Но случившееся не пройдет бесследно.

– Нет, – согласился я, прижимаясь к ней ближе, чтобы она ощутила мое возбуждение. – Но я могу заморозить время и взять чертов перерыв.

От моих резких слов Талия вздрогнула.

– Мне страшно, – прошептала она. – Я боюсь, что ты сделаешь мне больно.

Я нежно поцеловал ее, решив поддразнить.

– Я позабочусь о том, чтобы тебе было хорошо.

Талия приоткрыла рот, и я углубил поцелуй, став медленно тереться о ее киску, решив дразнить всеми возможными способами. По телу Талии пробежала дрожь, но скорее от страха, чем от возбуждения. Вздохнув, я отстранился и вынес ее из бассейна. Талия хмуро смотрела на меня всю дорогу до кушетки. Поставив жену на ноги, я укутал ее в большое полотенце.

– Садись, – скомандовал я.

Она закатила глаза, но все же свернулась калачиком на кушетке. Наполнив тарелку мясом, оливками, сыром и крекерами, я протянул ее Талии. Затем накинул на себя второе полотенце и взял другую тарелку. Талия тут же подвинулась, освобождая мне место. Теплый ветерок щекотал нашу кожу, пока мы ели в тишине.

– Моя клятва, – произнес я, закончив есть и отставив тарелку. – Я сказал именно то, что хотел.

Талия нахмурилась и передала мне тарелку.

– Но почему?

– Потому что брак для меня не имеет ничего общего с тем, во что отец просил его превратить, – я знал, что говорил, как какой-то мечтательный школьник, но мне было плевать. Я сам буду решать свою судьбу, а не потакать отцу. И Найлз тут ничего не мог решать. Есть только я и Талия.

К нам подошел официант с бутылкой шардоне и разлил по бокалам. Я тут же попросил его принести что-нибудь покрепче. Мне это понадобится, чтобы пережить сегодняшний день. Передав Талии ее бокал, я чокнулся с ней своим.

– За нас.

Казалось, она хотела что-то сказать, но так и не решилась.

– За нас.

Весь оставшийся день мы ели, пили и плавали. Талия молчала, и, честно говоря, я был не в настроении заводить беседы. Она позволяла мне целовать ее и касаться, но замирала, едва решала, что я сделаю что-то большее.

– Ты пьяна, – констатировал я, когда Талия споткнулась на обратном пути к кушетке.

Солнце садилось, поднялся легкий ветер, а в воздухе запахло дождем.

– Нет, ничуть, – нахально ответила она, наливая в свой стакан еще узо. Кто-то, похоже, его просто очень любил.

Я вылез из бассейна и пошел за ней. На этот раз, когда я коснулся ее бедер и потерся о нее сзади, Талия не вздрогнула. Просто продолжила глотать узо. Я отобрал от нее стакан, не дав осушить до конца, и сгреб жену в объятия. Талия вскрикнула, вцепившись в меня, но почти сразу расслабилась, когда я устроил нас на кушетке.

На этот раз, когда я поцеловал ее, Талия была более отзывчива. Ее пальцы прошлись по моей мокрой груди, а дыхание стало неровным. Почти нуждающимся. Я целовал ее требовательно, усиливая напор, пока, наконец, не завалил жену на подушки. Талия застонала, когда я поцеловал ее в шею. Потом спустился ниже, коснувшись губами соска поверх купальника, отчего услышал еще один стон удовольствия. Я поцеловал твердый бугорок, а потом прикусил вместе с тканью.

– Оо, – протянула она, выгнув спину.

Приняв это за приглашение, я отодвинул ткань и стал лизать обнаженный сосок, наслаждаясь ее тихими стонами, больше похожими на мурлыканье.

– Костас.

Я улыбнулся, уткнувшись в сосок. Талия была пьяна в стельку, но мне нравилось видеть ее такой расслабленной. Я стал спускаться поцелуями ниже, на мгновение задержавшись на пупке. Возникшее вдруг желание наполнить ее чрево и увидеть, как в ней растет наш ребенок, было невероятно волнующим. Меня охватило чувство собственничества. Талия издала какой-то сдавленный звук, когда я дернул за завязки на бикини. Несколькими быстрыми движениями я обнажил перед собой киску с короткими, аккуратно подстриженными золотисто-белыми волосами.

– Ты вкусно пахнешь, – промурлыкал я, вдыхая ее аромат возбуждения.

Она приподняла бедра.

– Правда?

Я лизнул ее вдоль половых губ, и Талия застонала, вцепившись пальцами в мои влажные волосы.

– На вкус ты тоже прекрасна.

– Боже, – прошептала она.

– Мы оставили его в церкви, – прорычал я. – Теперь есть только мы.

Большими пальцами я раздвинул ее складки, чтобы обнажить нежно-розовую сердцевину, которую Талия прятала от меня. Внезапно почувствовав голод, несмотря на то, что ел весь день, я стал облизывать и посасывать ее киску. Не прошло много времени, прежде чем Талия кончила. Громко, мощно, без предупреждения, словно какая-то бомба. Я продолжал лизать клитор, пока Талия содрогалась от оргазма. Когда она спустилась с вершин удовольствия и больше не могла терпеть поддразнивания, я вновь стал покрывать поцелуями ее тело.

Глаза Талии были закрыты, а на губах блуждала безмятежная улыбка. Моя пьяная красавица-жена. Она наверняка возненавидит себя, когда протрезвеет. Будет сокрушаться, что отдала мне контроль. Я усмехнулся, представив, как порозовеют ее щеки. Станут в тон ее нуждающейся киски.

Я притянул Талию к себе и укрыл полотенцем. Через несколько секунд ее дыхание выровнялось. Мой член жаждал внимания, но пока мне пришлось его проигнорировать. В конце концов, я добьюсь ее расположения.

Вероятно, это займет некоторое время, но у нас ведь вся жизнь впереди.