Скрытый во тьме
Шрифт:
— Он был просто случайным парнем, которого ты встретила на вечеринке?
Я могу сказать, что ему неловко говорить об этом, судя по тому, как он постоянно заправляет свои длинные волосы за ухо. Надо отдать ему должное, если бы роли поменялись местами, я бы просто бросила его на милость преследователя, а не искала ответы на эти вопросы.
— Да, — бормочу я, не желая встречаться с ним взглядом, потому что уже знаю его следующий вопрос и понимаю, что мне придется признать, что я ему солгала.
И, конечно, поскольку я знаю своего отца как свои пять пальцев, он меня не подводит.
—
Я сглатываю и зажимаю губы между зубами.
— На вечеринке-маскараде в Шотландии…
— О, Вай, пожалуйста, скажи мне, что ты хорошо разглядела его лицо и не связалась с каким-то придурком в маске.
Я опускаюсь в кресло, желая, чтобы образовалась черная дыра и поглотила меня целиком. Уже больше года я держу себя в руках. Я избегала всего, что могло бы доставить мне неприятности. А потом появился этот парень в маске Призрака, и я потеряла всякий здравый смысл.
Я смотрю на Грейсона, ожидая, что он скажет. Меньше всего мне хочется говорить с ним о том, что он видел в моей комнате неделю назад. Как и все, что напоминает мне о Джаггере, я избегала этого. Но это его работа. Если он видел его со мной, он должен рассказать отцу все подробности.
Но он молчит, и я все еще задаюсь вопросом, как это возможно, что он не видел его в постели со мной.
А может, видел, и он просто самый смелый и самый глупый человек на планете. И почему бы ему не рассказать отцу как он выглядел? Просто чтобы защитить мою личную жизнь?
И что самое худшее в этой теории? Я прогнала Джаггера ни за что.
Но разве я прогнала его ни за что? Потому что сегодняшнее письмо…
— Вай?
Я бросаю взгляд на отца, и, думаю, он видит все, что ему нужно знать, по выражению моего лица, потому что откидывается на подголовник и делает глубокий вдох.
— Пап, я…
Он просто поднимает руку и говорит — Вай, больше ничего не говори. Я не хочу лезть в твою личную жизнь еще больше, чем уже влез.
Я немного расслабляюсь, но когда он обращается к Грейсону, не подозревая, какой ящик Пандоры он открывает, мои мышцы снова напрягаются.
— Ты видел того парня? О котором она говорит?
— Нет, сэр. Она была очень скрытной в своих… делах.
— Ну, это единственное, что ты делаешь правильно, пчелка. Никогда не позволяй миру узнать, что происходит в твоей спальне. И я знаю, что ты хорошо справляешься, даже если Грей был не в курсе.
Мои уши раскаляются, и мне хочется просто открыть одно из этих специальных герметичных окон и выпрыгнуть из него. Если бы только мой отец знал, что Грейсон видел на прошлой неделе.
Господи, это так унизительно. Я смотрю на Грейсона, и мне хочется встряхнуть его и спросить, почему он лжет. Но в то же время я рада, что он лжет, потому что, как бы я ни была зла на Джаггера, я не хочу, чтобы у него были неприятности. Я не хочу, чтобы Грейсон и остальные охранники нашли его, и я определенно не хочу, чтобы мой отец узнал о нем.
И я совершенно не собираюсь описывать его людям, которые его разыскивают.
После сегодняшнего я должна была отпустить его, послать к черту и позволить полиции делать с ним все, что они захотят.
Потому что сегодняшнее письмо доказало это.
Джаггер —
«Я вспоминаю, как ты брала мой член в первую ночь нашего знакомства.
Твои грязные хныканья в ту последнюю ночь, когда мы были вместе, когда ты умоляла о большем…
И то, как ты выкрикивала мое имя. Оно никогда не звучало так хорошо, пока я не услышал его из твоих уст.
Может, ты и просила меня уйти, но, пожалуйста, не думай, что я когда-нибудь отпущу тебя.
— Д»
Этого нельзя было отрицать. Уже нет.
— Мы поймаем его, Вай, — говорит папа, протягивая руку и похлопывая меня по колену. — А пока я думаю, что Грей должен находиться как можно ближе к тебе. Ему нужен доступ в твою комнату, если этот засранец снова появится.
При этой мысли у меня заурчало в животе. Грейсон не сделал ни шагу с тех пор, как вошел к нам с Джаггером. Возможно, увиденное травмировало его. Тем не менее, независимо от того, видел он Джаггера или нет, приставания Грейсона были непрофессиональными и совершенно неуместными. Мне следует настучать на него отцу, но я вижу, что это преследование его напрягает. А то, что его лучший друг заигрывает с его дочерью, только усугубит ситуацию. Я займусь им в следующий раз.
— Хорошо. Если ты считаешь, что так будет лучше, я не против — говорю я, мой голос робеет.
— Ты знаешь, что я присмотрю за ней, Кирт.
Мой отец и Грейсон делают какое-то замысловатое рукопожатие, которое было их фишкой в течение многих лет.
— Я знаю, что ты присмотришь за ней, дружище.
Басы, проникающие сквозь стены, напоминают мне, что моя жизнь должна быть стремительной. Я живу тем, что многие сочли бы мечтой, каждый день в новом городе и в компании знаменитостей. Я не хочу ничего материального и жажду всего, что могло бы питать мою душу. Меня окружают люди, но я еще никогда не чувствовала себя такой одинокой.
Я откидываюсь на спинку кожаного дивана в гримерке и бездумно листаю свой телефон. Сегодняшнее шоу проходит в Барселоне, а я не видела ничего, кроме внутреннего убранства своего гостиничного номера и стадиона. Я бы с удовольствием прогулялась по городу, но не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Моя жизнь была разрушена, и я боюсь, что она никогда не вернется в нормальное русло.
Письма продолжают приходить, почти всегда приклеенные к двери моего номера.
Я не могу поверить, что так быстро привязалась к человеку, который так жестоко поступил со мной. Как бы странно это ни звучало, я думала, что между нами есть что-то особенное. Это доказывает, что моим инстинктам нельзя доверять, особенно когда речь заходит о Джаггере.