Скрытый во тьме
Шрифт:
— Все, что я делаю, я делаю для тебя. Даже когда ты попросила меня оставить тебя в покое, я сделал это ради тебя, потому что ты этого хотела. Но я никогда не уходил. Не совсем. Я никогда не позволил причинить тебе боль. Каждую секунду, пока я был вдали от тебя, я ждал момента, когда ты снова будешь нуждаться во мне.
— Свеча, — шепчет она, и в ее ярких глазах появляется восхищение, словно она только что узнала о существовании магии.
— В этом не было необходимости, но, зная тебя, называть мое имя вслух было бы странно. Поэтому я дал тебе простой
— Я не могу поверить, что это реально, — бормочет она, проводя пальцами по волосам и встречаясь со мной взглядом. — А Грейсон? Ты…
— Он мертв, Вай. Мне жаль, если это причиняет тебе боль, но я не жалею, что сделал это. Я чувствовал его намерения по отношению к тебе, я чувствую намерения каждого, когда дело касается тебя. Он изменился в тот момент, когда ты начала постоянно гастролировать с отцом. С каждым днем его мысли становились все мрачнее, и сегодня он был готов действовать в соответствии с ними, независимо от результата. Он планировал получить то, что хотел, даже если ему пришлось бы взять это силой. Ты можешь мне не верить, и это нормально. Но я не мог больше позволять ему гноиться в этом зле. Я не мог допустить, чтобы он сделал что-то с тобой. Я не могу потерять тебя.
Она не плачет, не кричит. Она даже не выглядит расстроенной. Более того, похоже, что она и так все знала, а мои слова лишь подтвердили это.
— Я просто беспокоюсь о своем отце. Это был его лучший друг на протяжении многих лет. Это будет сильным ударом для него.
— Его лучший друг пытался напасть на его дочь и даже хуже, — говорю я, и слова выходят резче, чем я предполагал.
Я выдыхаю, проводя ладонью по шее. — Прости.
Она поднимает руку. — Ты прав. Со временем он оправится. — она сглатывает и пожевывает губу, сканируя меня взглядом. — С тобой все в порядке? Я только что поняла, что не спросила тебя. Вся эта кровь… она твоя?
Мои щеки вспыхивают от ее доброты. Никто из других ангелов никогда не спрашивал меня, все ли со мной в порядке, да и я, если подумать, никогда не спрашивала их. Наша работа — защищать, а физическое и душевное благополучие не имеет значения. Это касается всех, кроме Вай.
— Я в порядке.
Она сдвигается с места и скрещивает татуированные руки на груди. Ее прекрасное лицо приобретает суровое выражение.
— Почему ты не рассказал раньше? Зачем было уходить из моей комнаты и оставлять меня без ответа? Ты мог бы легко… расправить свои огромные крылья, и я бы тебе поверила.
Последствия моих действий обрушились на меня, как тонна кирпичей. У меня была веская причина не говорить ей, и я не жалею о том, что остался в стороне после сегодняшнего вечера. Я поступил так, как было необходимо.
Брэдфорд должен был умереть, но это не будет моим концом. Этот момент истины с Вай — вот что станет моим концом.
— В тот момент, когда ты узнала, что я твой темный ангел, я предрешил свою судьбу. Сильные мира сего лишат меня крыльев сегодня ночью, и я буду брошен в небытие. Я не мог рисковать, пока не убедился, что ты
Ее глаза расширяются, челюсть приоткрывается, а лицо бледнеет.
— Нет. О чем ты говоришь? Этого не может быть. Ты был здесь со мной все это время, как же я теперь буду жить без тебя? Пожалуйста, должен быть способ спасти тебя, я не хочу тебя отпускать.
С этими словами она сокращает расстояние между нами, обхватывает меня руками и притягивает к себе, зарываясь лицом в мою грудь, словно ей плевать что я весь в крови.
— Пожалуйста, Джаггер. Скажи мне, что есть способ все исправить.
Я больше не буду от нее ничего скрывать. Неважно, как трудно это сказать и каковы последствия. Если она хочет знать, как я могу избежать гибели в небытии, я скажу ей.
Я говорю — Я могу пасть.
Она кладет руки на мою влажную грудь и смотрит на меня снизу вверх.
— Как падший ангел? — я киваю, и она продолжает. — Это безопасно? Что тебе нужно делать? Чем я могу помочь?
— Вай.
— Скажи мне, Джаггер.
— Моя жизненная сила связана с ангельским царством. Мне придется разорвать эту связь и соединить ее с другой.
Она пожимает плечами, окидывая лес растерянным взглядом.
— Хорошо. Разорви ее и соедини с этим царством.
Я отстраняюсь от нее и провожу ладонью по затылку. Она не понимает, а если бы и поняла, это было бы уже слишком. Как может кто-то, у кого вся жизнь впереди, хотеть пожертвовать ею ради нерушимых уз? Не имеет значения, что она говорит. Все, что меня волнует, — это исправить все ошибки, которые я совершил по отношению к ней.
— Моя жизненная сила не совместима ни с чем в этом царстве, кроме одного человека.
— Мной? — вздыхает она. — Что произойдет, если ты свяжешься со мной?
От ее вопроса я отшатнулся назад и покачал головой. — Ты не хочешь этого, Вай.
— Скажи мне! Что произойдет?
Я кусаю нижнюю губу, ненавидя себя за то, что даю ей понять, что она может принять такое решение. Если она скажет «нет», она будет жить с чувством вины, зная, что меня больше нет ни в этом мире, ни в каком-либо другом. А если она скажет «да», то это… навсегда. Я хочу уйти, оставить ее, как сделал в ту ночь в Италии. Но воспоминание о боли в ее глазах удерживает меня на месте. Я не могу снова так с ней поступить.
— Моя жизнь будет связана с твоей. Это все равно, что отдать мне половину своей души, и эти две половины нельзя разлучать надолго, не испытывая мучительной боли. Поэтому, когда ты умрешь, я тоже умру.
— А что будет со мной? Если ты умрешь, умру ли я тоже?
Я сглатываю, слезы наворачиваются на глаза и текут по щекам при одной только мысли об этом мире без нее.
— Да, Вай. Если умру я, умрешь и ты. И я…
— Тогда в чем вопрос, Джаггер? — спрашивает она, снова сокращая расстояние между нами. Даже когда я пытаюсь вырваться, она вцепляется пальцами в пряжки моего ремня и притягивает меня к себе.