Скрываясь от любви
Шрифт:
– Ну, хорошо, хоть кто-то меня любит и ценит, - завершаю беседу, не успев услышать ответ - дверь открывается, являя нам светлый образ Гошана, еще бы, такой фингал любую тьму озарит.
– О, да ты - красавец!
– Не зря говорят, что шрамы украшают мужчину. Рад, что ты оценила.
Впрочем, сегодня Димка потряс мое воображение не только внешним видом, но и запасом из десяти бутылок шампанского.
– Это зачем же столько?!
– не стала скрывать удивления.
– Была поставлена задача напиться,
Задачу мы выполнили на все сто. Это я поняла, проснувшись среди ночи на полу гостиной. Стараясь не шевелиться лишний раз начала оценивать ситуацию. Два мои защитника так же, как и я, не погнушались жестким полом, и моя голова покоилась на животе Кота, а голова Димки на моих ногах. Немного смутно помню, что было до того, как мы уснули, так что не могу сообразить, с какой такой радости пальцы одной моей руки переплетены с пальцами Тихомирова, а второй - Гошана. Да, картина маслом! Нам только папарацци не хватает, чтоб запечатлеть эту красотень невероятную и в институтскую газетку пихнуть, вот была бы радость.
Очень медленно высвобождаюсь из этого 'клубка страсти', не столько, чтобы не разбудить неосторожным движением парней, сколько, чтобы не разбудить свой внутренний мир. А то, этот самый внутренний мир ведет себя не вполне адекватно: легкая тошнота из-за нелегкого головокружения так и норовит проявить себя, все мышцы ноют, в желудке - буря, в мозгах - разброд и шатание. Кое-как доползаю до ванной, где не меньше часа сначала изгоняю все лишнее из многострадального организма, потом привожу фасад этого организма в относительный порядок с помощью ледяной воды, горячей воды, зубной пасты и других подручных средств. Почти живая выпадаю из ванной прямиком в объятия Тихомирова.
– Ты почему не сказала, что пить не умеешь?
– с ходу начинает возмущаться он.
– Так откуда ж мне знать? Не мучай меня, добрый молодец, отпусти в кроватку мягонькую!
Он доводит меня до спальни, ждет, пока я улягусь (на всякие раздевания-одевания сил нет), укутывает в одеяло и даже интересуется, не надо ли чего, прежде, чем скрыться за дверью с обещанием скоро вернуться. Возвращается, на самом деле, скоро, с бутылкой минералки, которую и наливает мне в стакан. Вода прохладная и чуть солоноватая - именно то, что мне сейчас нужно.
– Спасибо, ты меня почти спас.
– Ты раньше не пила?
– Я мелкая всегда была, мне не наливали, - хмыкаю я, закутываясь в одеяло плотнее.
– Не собираюсь наверстывать упущенное.
Ко всем остальным прелестям, меня еще и морозит, приходится прижаться к теплому пушистому Котику, притулившемуся на краю кровати. Тихомиров обреченно вздыхает и занимает более удобное положение, придвигая меня в коконе из одеял еще плотнее. Мне удается забыться длинной серией кошмаров.
Второе пробуждение оказывается ничуть не лучше первого, только ощущения немного другие, хотя и не менее неприятные: в горле кто-то отчаянно работает наждаком, голова горит, все тело болит, глаза режет от света, пробивающегося сквозь шторы. Господи, если у всех такое похмелье, откуда берутся
– Ты чего такая горячая?
– настороженно поинтересовался он. Попыталась сказать что-то едкое по поводу моей горячности, но не смогла, настолько сильно жгло горло. Дотянулась до воды и выпила сразу два стакана, от которых стало только хуже. Кот дотронулся ладонью до моего лба и сразу отправился куда-то, как оказалось, за градусником.
Отчет о моей же собственной температуре мне предоставлен не был, а хозяин дома тут же метнулся в неопределенном направлении, судя по тому, что интересовался, какие лекарства я обычно использую, в аптеку. Дальше мой день состоял из засыпания, череды кошмаров, насильственного пробуждения, впихивания в меня еды (опять-таки насильственного), выдачи таблеток и очередной порции сна.
Можете представить себе невероятно красивого синеглазого брюнета в роли няньки? Вот и я не могла, даже увидев воочию, не верила. А уж когда Тихомиров приволок мне овсянку собственного приготовления, смеялась так, что почти выздоровела. Кстати, ему даже не удалось ее испортить, что может быть отвратительнее овсянки без молока, сахара и соли? Только то же самое, но подгоревшее. А поскольку Кот выполнил мои рекомендации и мешал все время, сжечь продукт ему не удалось. В общем, лежала я в постели и млела. Повезет же кому-то - такой парень достанется! Почти без недостатков, легкое блядство можно не учитывать. Наверное, можно... Хотя, я не смогла бы, скорее всего.
– Ты куда дел Димку?
– прохрипела я. Эх, больное место всех преподавателей, стоит только заболеть и голос пропадает. Сегодня я еще говорить могу, а что будет завтра? С другой стороны, при таком-то лечении, надежда на выживание есть.
– Денешь его куда-нибудь, как же! Еще пару часов продрыхнет, тогда и выпру. Он пока не отоспится, нетранспортабелен.
– Котик, за что ты его так не любишь? Был бы у меня брат, я бы ему все грехи прощала, честно.
– Уже знаешь? Кто просветил? Хотя, что спрашивать, кроме Димки никто не в курсе. Спи, давай, не твое дело!
– Если ты надеялся меня обидеть, то не вышло, сейчас я и тебе все прощу за овсянку.
– Неужели, так вкусно?
– Гадость страшная. Дело не в результате, а в порыве. Знаешь, в первую встречу, ты произвел на меня совсем другое впечатление.
– Какое?
– Самовлюбленного, избалованного, бездушного звездного мальчика.
– Я такой и есть.
– Нет, не правда. Ты - милый.
– Милый? Какое ужасное слово!
– Нет, не ужасное, ты - милый, и не смей меня злить сегодня, - я со всей силы хлопнула его по руке - нечего доводить несчастную больную.
– А ты почему здесь валяешься?!
– наконец до меня дошло, что день сегодня рабочий, но каждый раз просыпаясь, я ощущаю под боком теплое крепкое тело парня.
– Я не валяюсь, я исцеляю тебя своим присутствием!
– с большим пафосом сообщает он.
– К тому же, не мог не воспользоваться таким уникальным поводом для прогула.