Скучная жизнь одного Бон Хва
Шрифт:
— Ах ты! — лицо Хана вдруг искажается, на нем проступает такая гримаса ненависти и злобы, что Бон Хва пугается. Если бы не Старший — он бы, наверное, замер на месте, дав Хану ударить себя. Но Старший уходит в сторону, пропуская Хана и подсекая его ногу в очередной раз. Тот — падает и катится по зеленому искусственному покрытию бейсбольного поля. На мгновение Бон Хва становится жалко его одежду, но он вовремя одергивает себя.
Хан выдает нечленораздельное ругательство и вскакивает на ноги, снова бросается к нему.
—
— Мда. Похоже я кое-чего не учел. Парнишка-то берсерк. Вот почему у него такой взгляд бешеный. Вот почему несмотря на то, что он такой хилый и невысокий, его в школе опасаются. Он берсерк. – Старший отпрыгивает назад, уходит в сторону, уклоняется.
— В смысле викинг?!
— В смысле у него выброс адреналина позволяет заглушить боль и придает ему силы и скорости. Потом, когда бой закончится — он сильно об этом пожалеет, но пока… его можно остановить лишь уничтожив. Или вырубив. Бить его в таком состоянии бесполезно, он не почувствует боли.
— Но нам нельзя его вырубать!
— Да знаю, малыш. Чертова Мэй, она наверняка все знала. Вот подставила так подставила. — Старший продолжает отпрыгивать, уклонятся и маневрировать, стараясь держаться от Хана на расстоянии, но уже начинает пропускать удары… вот кулак чиркнул по наклоненной голове, вот нога пронеслась, по касательной, а вот — принял на прямой блок удар наотмашь и аж почувствовал, как кость — прогнулась от силы удара.
— Если бы у тебя выносливость была нормальной, если бы связки укреплены были… если бы, если бы, если бы… ну да ладно, придется рискнуть, малыш. Из школы они нас все равно не выгонят, так Юна говорит…
— Старший, ты чего задумал?!
— Мы не сможем танцевать с ним тут долго. Выносливости не хватит. Мышцы молочной кислотой нальются. У нас очень мало времени. А значит и выбора особенно нет. — Старший подлавливает Хана на том же самом — что тот на секунду не может убрать ногу сразу после удара — и бьет его ботинком по голени сбоку, словно косой срезал! Удар сильный, от такого удара даже у него кости ныть начали, а ведь он в тяжелом ботинке, на голени у него футбольная защита, а Хану — хоть бы что!
— Нет, бегать бесполезно. — заключает Старший : — бесполезно и бессмысленно. Вырубить его сейчас? Можно. — в голове тут же вспыхивает комбинация как именно это сделать. Старший не зря «прикармливал» Хана, постоянно ударяя по голени одной и той же ноги. Несмотря на всю свою ярость, Хан бессознательно начал беречь эту ногу. Так что в следующий раз — обозначается удар в эту ногу, Хан обращает туда внимание и… короткий прямой в голову, встряхивая ее, одновременно уходя чуть в сторону для замаха. Потом — хук правой в челюсть и все. Даже если ты суперберсерк, нокаут есть нокаут. Но что потом делать? Падать вместе с ним? Или остаться стоять и плевать на Мэй и ее выкрутасы?
— Совсем прижмет — так и сделаем. Но пока у меня есть
Глава 32
Глава 32
В какой-то момент он вдруг почувствовал, что стал спокоен. Митр вокруг — стал прозрачным и понятным. У всего была причина и следствие, все было легко и понятно. Искусственное покрытие бейсбольного поля, имитирующее зеленую траву, розовый пузырь жевательной резинки, выдуваемый девушкой, сидящей на скамейке у края поля, открытый рот какого-то школьника, который кричит, не то подбадривая, не то наоборот — оскорбляя… все это — словно замедлилось.
…и его воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты, и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда. Такие воины назывались берсерками… — звучит в голове голос Старшего: — о дин мог сделать так, что в бою его недруги становились слепыми или глухими, или наполнялись ужасом, а их оружие ранило не больше, чем хворостинки, и его воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда. Такие воины назывались берсерками.
— Я — вижу. — отвечает Бон Хва, отчего-то совершенно спокойный. Это спокойствие проистекает не из того, что он стал сильнее не потому, что уверен в своих силах и мудрости Старшего. Нет, он отчетливо понимает, что поединок не закончен и что он может проиграть. Более того, он может быть покалечен, ведь Хан больше не сдерживает ни свою силу, ни свою скорость, ни свою ярость. Спокойствие и уверенность идут от принятия и понимания. Принятия того факта, что его могут тут убить или покалечить.
— Одетые в медвежьи шкуры, рвущие людей на части, погруженные в то, что на Востоке называют «амок» — эти воины назывались берсерками. Ангрим, сын Старкада, Ульф Бьяльфасон, прозванный Вечерним Волком, Бьерн Бледный, Торир Пивное Брюхо и Эгмунд Злой, Ивар Бёггуль из Саги о Хальфдане Эйстенссоне… все эти воины назывались берсерками.
— Я — понимаю. — отвечает Бон Хва, и правда понимая.
— Понимаешь? Не время спать, малыш. Помоги-ка мне. — Старший передвинул ногу, это было медленно и тяжело, они двигались так, словно были глубоко под водой в тяжелых водолазных костюмах начала прошлого века — с железными ботинками, свинцовыми грузилами на поясе и медным шлемом-колоколом.
Пауза прервалась так же внезапно, как и началась, понимание — ушло так же, как и пришло и Бон Хва опять откинулся назад, чтобы не мешаться. Со стороны он увидел, как он — оказался сзади у Хана, передвижение было настолько быстрым, что противник на секунду потерял его из виду. Несмотря на всю свою ярость и скорость, Хан из семьи Кан — был невысокого роста и не такой уж и мускулистый, скорее даже худощавый.
Хан стоит прямо перед ним, оглядываясь по сторонам и не понимая, куда же делся его противник. Старший шагает вперед, захватывая его поперек туловища со спины и слегка приседая.