Скудные берега
Шрифт:
Иске выронила веретено. Её круглая мордашка осветилась весельем. Бъерн долго пил пиво, пряча выражение лица за кружкой.
— Ты предлагаешь мне денег, чтобы забрать мальчишку? — уточнил он наконец.
Ари знал, что отец откладывает монеты на его женитьбу. Бъерн понимал, что если когда-нибудь найдется женщина, согласившаяся взять Ари в мужья, то семье это очень дорого встанет. И вдруг — странный незнакомец предлагает заплатить за то, чтобы обучить Ари делу и забрать его из дома. Может, он спит и видит сон?
— Я должен предупредить тебя, лекарь, —
— Эм… — смешался Бъерн.
— Мы дадим за него двух лошадей и двадцать золотых монет, — сказала Бель.
Бергторра покачнулась, Иске ойкнула и зажала себе рот ладонями.
— Мы согласны, — выпалила Бергторра и тут же, испугавшись своей смелости, спряталась за ширмой. Бъерн, похоже, не заметил этой наглости.
— Лошади, — проговорил он голосом человека, который увидел фею. — Иске! Собери мальчишке вещи. И возьми из сундука, новые. И сапоги, которые я в прошлом году привез, положи… Хотите бочонок вина? Мне зять прислал, с равнины.
— Хотим, — согласилась Бель, кажется ошарашенная таким скорым согласием Бъерна.
Джо тяжело поднялся, протянул вперед ладонь.
— Тогда по рукам, — сказал он.
— По рукам, лекарь, — решительно ответил Бъерн.
2
Возвращались в дом старой девы Оддни уже в сумерках: Бъерн никак не хотел отпускать дорогих гостей, выставляя на стол все новые и новые угощения.
К тому же он так щедро одарил их на прощание, что Ари сгибался под тяжестью двух мешков. Из одного выглядывали голенища новых сапог, из другого — округлые бока домашней колбасы из оленины. Джо легко нес на плече бочонок вина.
Бель шла первой и становилась все более нерешительной по мере того, как на улицы поглядеть на заезжую ведьму высыпал весь город. Ильва, чей пустой язык был длиннее ума, успела, кажется, обежать уже каждый дом.
Ари старался не глядеть по сторонам, чтобы не побросать мешки и не схватиться за камни: эти люди его раздражали и раньше, а сейчас просто выводили из себя. Еще утром весь окружающий мир в целом делился для него на две равные части: Иске с Торве и все остальные люди.
Иске была наименее неприятна Ари из всех его знакомых, а слепая Торве рассказывала сказки.
Вообще, Торве рассказывала сказки своим многочисленным внукам, которых ей оставляли для присмотра. Одни внуки вырастали, другие рождались, и у очага Торве всегда возились разные дети. Ари начал приходить к этому очагу, когда ему было еще семь или восемь лет, и долгие годы он думал, что Торве знать не знает о его присутствии.
Но в прошлом году, когда один из малышей слишком близко подобрался к огню, она сказала: «Ари, мальчик, убери этого дрянного младенца подальше».
Истории, которые рассказывала Торве, всегда пахли морем. Она рано овдовела и была единственной женщиной, о которой слышал Ари, выходившей в море на рыбалку
В последние годы Торве редко выходила из дома, её тело неумолимо дряхлело, но сегодня даже она приковыляла из своего домика на берегу, чтобы если не поглазеть, то хоть послушать о том, что происходит в городе. Когда Ари скосил глаза в сторону и увидел Торве, то вторая половина мира, в которой были более-менее приятные люди, стала куда малолюднее.
Вперед выступила городская знахарка Стирбьерн:
— Значит, ты лекарь? — спросила она у Джо.
Джо остановился, не опуская бочонка с вином. Ему хватило одного взгляда на эту женщину, чтобы безошибочно определить ее профессию.
— Наши дороги с тобой не пересекутся, знахарка, — сказал он твердо.
Глаза Стирбьерн недоверчиво сузились.
— Люди не пойдут к пришлому мужчине, назвавшему себя лекарем, — пообещала она.
Джо ничего не ответил, просто кивнул и пошел себе дальше. Но тут им путь преградила слепая Торве. Она шла, вытянув вперед руки, и остановилась, коснувшись Бель. Ари уже было скинул с плеча мешки, но Джо успокаивающе покачал головой.
— Сейчас не время дразнить гусей, — сказал он.
Гуси — это такие птицы с длинными шеями, сестра Ари, Сангридд, рассказывала, что они водятся на равнине. Ари сообразил, что Джо сравнивает горожан с этими птицами, и фыркнул.
Торве провела ладонью по застывшему лицу Бель.
— За тобой идет смерть, — сказала она.
— Я несу жизнь, глупая старуха, — отозвалась Бель, отшатываясь. Торве задумчиво пожевала губами.
— Пока я чувствую мало жизни и много смерти.
— Это потому, что ты уже двумя ногами на погребальном костре, — не выдержав, крикнул Ари. Среди толпы послышались смешки, да и сама Торве улыбнулась.
— Хорошо, что ты теперь при деле, юный Ари. Из тебя получится хороший лекарь, мои внуки всегда становились спокойнее, когда ты подкрадывался к моему очагу.
Бель сердито оттолкнула старуху и чуть ли не бегом направилась к дому старой девы Оддни. Ари поспешил за ней, но краем глаза успел увидеть, как Джо на ходу подставил локоть для того, чтобы Торве не упала от толчка.
Во дворе дома с силой выбивала пыль из шкур одна из дочерей пивовара Атли.
Атли был очень неудачлив при жизни: его жена принесла ему трех дочерей и ни одного сына, а после его смерти эти неудачи перешли по наследству к девушкам. Атли умер, не успев выдать замуж ни одну из дочерей, и они остались без мужчины в доме. Пивоварня требовала сильных рук и крепкого здоровья, куда с ней справиться трем девицам. Теперь дочери Атли работали на чужих людей. Шкуры вытряхала младшая, Аса, подметала пол средняя, Аста, пекла хлеб самая старшая — Ауд.