Скуф. Маг на отдыхе
Шрифт:
— Фу-у-у-ух, — выдохнул Берсерк, из последних сил удерживая самообладание.
— Что?! Я что-то не так говорю?!
— Лучше промолчать, — решил Бубнов. Он и так уже трижды объяснил, что на дело и впрямь выехали его лучшие люди. Много людей. Одарённых. С оружием.
Перейти на эмоции и вправду хотелось. Но, во-первых, Бубнов относился к дворянству беститульному. Вроде как и выпороть уже по закону нельзя, но и привилегий особых нет.
Малёваный же был целым бароном. Это в Кремле барон — мелкая сошка, а за Московской Кольцевой вполне себе величина. Во-вторых, Бубнова с
Бубнов выдохнул и продолжил слушать.
— Короче, — продолжил барон. — Есть идея обратиться к людям, с которыми я работаю по одному направлению. Люди серьёзные, графский род, помогают как юридически, так и силовыми методами. Ну… если это понадобится. Минус в том, что им придётся занести денег. Плюс в том, что они сработают наверняка.
— Угу, — кивнул Бубнов, а сам подумал про свои сбережения, которые прямо сейчас разумней было бы пустить на восстановление ЧОПа.
— Чего «угу»?! — взвился Малёваный. — Ты со мной или нет?! Или ты хочешь всё так и оставить?! Тебе сыновей измордовали, а ты будешь делать вид, что ничего не произошло?! Может, сразу поедешь к Скуфидонскому и в жопу его поцелуешь, а?!
— Нет, — с трудом выговорил Бубнов. — Конечно нет. Я в деле.
Тут барон откинулся в кресле, шумно отхлебнул кофе и улыбнулся; будто ясно-солнышко из-за туч вышло.
— Да не переживай ты насчёт денег, — сказал он. — Всё окупится. Как только сестра Скуфидонского окажется в наших руках, мы сперва выбьем компенсацию и стрясём моральный ущерб. А вот потом уже и до кровной мести дело дойдёт. Скуфидонский ещё пожалеет, что с нами связался…
— Мо-о-о-оой остров в океане-ане-ане! — пропел я. — Омывают тысячи рь-рь-рек!
— Хорошее настроение, Василий Иванович? — улыбнулся Кузьмич и поставил передо мной яичницу с жареной колбасой и зелёным горошком.
— Просто прекрасное! — подтвердил я.
Ну а ещё бы ему не быть прекрасным!
После всех треволнений вчерашнего дня жаркая ночь с баронессой откатила мой гормональный фон к заводским настройкам, так что сейчас я чувствовал себя сытым довольным львом. Сытым не в плане еды, а… ну понятно, короче.
Да плюс ещё девчонки порадовали.
Проявили, так сказать, самостоятельность.
К моменту моего возвращения домой отряд «Альта» полным составом уже смылся на Лёхин участок. Со слов Кузьмича, девки прихватили с собой газонокосилку, тачку и ещё кой-чего из садового инвентаря. А это значит что? А это значит, благоустраиваются. Вчера победили армию сорняков, а сегодня вот, значит, марафет наводят.
— И никъ-то не знает, что это та-ко-о-ое! — продолжил я, проглотив первый кусочек. — Кузьмич, подпевай!
— Эээ… я не знаю слов, Василий Иванович.
— Э-э-эх, — махнул я на него рукой.
— Кстати, Василий Иванович, — камердинер поспешил перевести тему. — Вам вчера дипломатической почтой пришёл пакет документов.
— О! От Державина?
— Да, Василий Иванович. Нести?
— Неси, конечно!
Вот и личные дела подъехали. Сейчас позавтракаю, а потом полежу на солнышке, почитаю.
Кузьмич уже почти направился за пакетом наверх, а я двинулся к холодильнику за бутылкой минералки, что-то вдруг захотелось по утру кислотно-щелочной баланс в организме поправить, но тут вдруг дверь в кухню отворилась.
Пускай от холодильника я не видел незваного гостя, а незваный гость не видел меня, я вычислил его по голосу.
Сразу же вычислил; это несложно.
Опять эта чёртова Чертанова!
— Кузьми-и-ич, — томно протянула чернявая, и, судя по тону, я прямо увидел, как она начала накручивать локон на палец, играть с лямкой от трусов или что-то в этом роде. — Приветики.
— Доб… рое утро, — сперва потерялся камердинер.
— Как спалось?
— Хорошо спалось.
— А я вот всю ночь о тебе думала, — Дольче протяжно вздохнула так, будто её попросили дублировать какой-нибудь порнофильм. — Думала, как бы так тебя попросить о ма-а-а-аленьком одолжении? Понимаешь, мы же с девочками в сантехнике совсем не разбираемся, а вот ты… Сразу видно, что ты — настоящий мужчина. Ты хорош во всём.
— Ы-ы-ыкх, — с таким вот звуком отключилась воля моего камердинера. — А в чём дело-то? Чем помочь?
— У нас в доме от ванной какие-то ржавые ошмётки остались. Туда зайти-то страшно, я уж не говорю про то, чтобы раздеться…
— Угу.
— Короче говоря, Кузьмич…
— … помоги нам привести сантехнику в порядок, — предположил я. — Ну или купи химии, чтобы вывести ржавчину, а дальше мы сами. Да только хрен там плавал! Альтушки решили оборзеть прямо с порога.
— … не мог бы ты заказать нам душевую кабину? — спросила Дольче.
И затихла так подозрительно.
А я, признаться, чуть не подавился и осторожно выглянул из-за холодильника.
— И ещё кое-чего по мелочи, — Чертанова всего лишь достала из заднего кармана бумажку. — Мы тут с девчонками список набросали.
А затем развернула бумажку раз. И развернула бумажку два. Короче говоря, это был исписанный с обеих сторон листок А4.
— Конечно, — поплыл камердинер и потянулся за листочком.
Уверен, что думал он сейчас не о его содержании, а о том, что бумага до сих пор хранит тепло девичьей задницы. Вот ведь… «конечно» говорит. А на что он собрался покупать душевую кабину-то?
Нет…
Я, конечно же, что-то ему плачу. Вроде бы… ну да не суть! Суть в том, что у него не пачку жвачки попросили, в конце-то концов! Нехрен такие щедрые жесты делать в адрес моих подчинённых! Разбалуются ведь к херам!
— Кхым-кхым! — прокашлялся я как можно громче.
— Ой! — воскликнула Дольче. — Василий Иванович?! Вы тоже здесь?!
— Здесь-здесь, — я прошёл обратно к столу. — Кузьмич, ну-ка записку на базу.
Камердинер чуть помялся, но бумажку всё же передал. А Дольче тем временем нахмурилась и теперь смотрела на меня, как на врага народа. В целом, это даже отрадно. Стало быть, барышня бросила затею приручить меня при помощи сисек, а потому плюсик ей за смекалку и чтение причинно-следственных…