Скверная жизнь дракона. Книга четвертая
Шрифт:
— Если бы не моя клятва самому себе, что на южном континенте я по всей возможности обойдусь без убийств, то сейчас твоё ничтожное сердце уже было бы насажено на мой посох. Я сдержу клятву, вот только он подобных клятв не давал, — я посмотрел на ксата и попросил того сделать немного света.
Сперва Налдас не понял моей просьбы, но уже спустя секунду читал заклинание. Крохотного языка пламени «Огонька» в обычных условиях не хватило бы, но двое из нас хорошо видели в темноте, а третий находился под действием зелья.
— Ты сказал, что я дракон? — Галис робко кивнул видя, как
Рот авантюриста невольно раскрылся от удивления, когда в свете мерцающего огонька шрамы на моей груди и шеи переливались тёмно-синими, практически обсидиановыми отблесками. Постояв так несколько секунд и дав одноухому возможность хорошенько рассмотреть шрамы — я быстро оделся, спасаясь от осеннего холода.
Всё же, хорошо, что ещё в лагере получилось узнать о достижении Галиса: что-то связанное с кошачьей грацией. Из-за этого он совершал свои головокружительные прыжки на десятки метров. И именно из-за этого я мог без зазрения совести врать, не боясь быть раскрытым «Детектором лжи».
— Я слишком много лет провёл в чертогах скверы и успел забыть всё, что создано разумным трудом. И это сыграло с тобой злую шутку.
— Ты не дракон?
— Я Кта’сат. А вы, своими глупыми домыслами, подписали себе смертный приговор. Ты понимаешь, что я не позволю тебе разболтать мою тайну?
— Да я говорю, я… — Галис заткнулся от лёгкого постукивания посохом по затылку. Взгляд его судорожно забегал в такт мыслям, рыскающим в попытке отыскать спасение.
— У тебя ещё есть шанс спастись, как и у всех остальных. Какое провидение боги подарили Ноту?
— Терпимость к пелене.
— Защита от магии разума? — на вопрос Налдаса авантюрист энергично закивал.
— Кто ещё из собравшихся в караване знает о вашей слежке за мной?
— Да только мы вдвоём с Нотом, я… Да я клянусь, пожри меня скверна. Нас было трое, но Каспара боги призвали. Да нас только двое теперь, — лёгкое постукивание посохом по темечку сделало одноухого крайне сговорчивым.
— Тебе, как и Ноту, придётся поклясться, что…
— Позвольте объяснить мне, — Налдас вклинился в разговор. Он быстро и чётко объяснил авантюристу, что всё произошедшее сегодня тот будет держать в себе до самого последнего дня в его жизни. Иначе этот день наступит гораздо раньше срока.
— Да я готов. Статуэтка нужна.
— Статуэтка одного из богов нутонов и ратонов есть у караванщиков, — уточнил Налдас, а лицо Галиса скрутило при упоминании равнинных эльфов.
Налдас вызвался вернуться в лагерь, найти статуэтку с шилом, взять под шкирку Нота и привести сюда. А мы с Галисом подождём в тридцати минутах ходьбы от лагеря: это и относительно близко, и случайные крики не услышат.
Оставалось обезопаситься от внезапного «героизма» Галиса. Налдас приказал тому лечь на живот и резкими движениями вправил вывихи. Галис как резаный разразился потоком неизвестных мне бранных слов, но Налдас наступил авантюристу на голову и рот одноухого уткнулся в землю. В этот момент на морщинистом лице заиграла улыбка, а глаза прищурились от удовольствия.
Завязав авантюристу руки за спиной и как следует обыскав, выискивая спрятанное оружие, ксат отправил Галиса идти первым. Я шёл последним, неся шкуры скверного кабана, всё ещё истекающие фиолетовым ихором. Через два часа он весь испарился, не оставив следов на одежде, а на плече вместо трёх шкур оказались две. Получится заменить верёвку чёрного полотна на широкую кожаную ленту, так ещё и кожи немного останется. Можно будет сделать кошелёк. Хотя, зачем мне кошелёк, когда в куртке карманов нет?
Налдас остановился, когда до лагеря осталось несколько километров. Посадив авантюриста на колени спиной ко мне, ксат попросил быть предельно осторожным и убить одноухого при малейшей опасности.
— Ей, ксат? — заговорил авантюрист на редкость заискивающим голосом, когда Налдас скрылся за деревьями.
— Что?
— Да как там, ну, там? — он кивнул в сторону скверной рощи.
— Что именно «как»?
— Да что там в глубине? Я ни разу не заходил дальше трёхсот шагов.
— Почему?
— Простые обереги же плавятся, если глубоко зайти.
— Так купил бы оберег получше, и сам бы посмотрел.
— Да я за эти деньги дом себе куплю! Ишь чего, тратить целое состояние. Может, я в этом поганом месте и сгину вместе с оберегом, а? Да я лучше подкоплю деньжат да выкуплю участок с домом в какой-нибудь деревеньке. Наймусь охранником и буду каждый день сыто есть, да бед не знать. А ещё, к местной молодухе посватаюсь, так вообще вся деревня спать по ночам не будет, да, — мечтательно хихикнул авантюрист и заёрзал, давя накатившее возбуждение. — Да не, так глубоко в скверну я заходить не буду. Но ты же заходил? Заходил же?
— Заходил.
— Как там? Да скажи, от тебя не убудет. Всё равно сейчас твой друг статуэтку принесёт и никому я ничего не расскажу.
— Ты хочешь узнать, что собой представляет скверна в самой своей глубине? — Галис энергично закивал.
Хороший вопрос: как коротко и ясно объяснить творящееся в чертогах скверных мест хтоническое безумие и ужасные действия скверных тварей? Но они ужасны не своим внешним видом или повадками — а тем, что скверна логична до мельчайшей порченой букашки. Именно своей логичностью скверна пугает больше всего. Иногда складывается впечатление, что она не просто скопировала природу той или иной экосистемы, извратив до неузнаваемости — скверна её пародирует, будто собираясь не уничтожить мир, но преобразить его.
— Там, внутри, бессчётное число тварей хаосом носятся под ногами. Каждая ветка старается содрать с тебя кожу на живую, а каждый листок желает пожрать твою плоть. Деревья хотят пропитать свои корни кровью и тянут их к тебе невзирая на преграды. Каждое порождение желает прогрызть твои кости, оставив душу в нечестивом месте. Там, в самой глубине, становится ясно, насколько сильно боги прокляли этот мир и пожела…
Я резко взмахнул посохом и упёр осн в спину авантюристу, успевшему сесть на одно колено и накренить торс в левую сторону. В десяти метрах от нас лежали вещи авантюриста и небольшой ножик, которым так удобно резать путы. А там и до меча недалеко.