Скверная жизнь дракона
Шрифт:
— Что-то не так?
— Смотрю на тебя и думаю: а точно ли это мой братец-инвалид? Вдруг тебя кобольды подменили, пока мы спали.
— Какие кобольды?
— Мама рассказывала, что они жили здесь раньше. Она сказала, что тогда многих убивать не стала: не хотела, чтобы в будущем они вернулись и усложняли ей жизнь. Она дала им возможность убраться по подземным ходам, а после запечатала их магией, оставив только три системы пещер, коридоры между ними и несколько запасных выходов. А ты что так перепугался? Струсил?
— Ты самая лучшая сестра на свете, и я очень сильно тебя люблю, — стараясь скрыть сарказм,
— А, ты об этом… Я не спрашивала. А надо было? — она наклонила голову, прям-таки намекая взглядом, что эта информация не входит в список жизненно важных вещей.
— Сила есть — ума не надо. Ладно, потом у мамы спрошу. Давай уже поедим, а то я сам начинаю голод чувствовать.
Долго уговаривать её не пришлось. Подскочив к туше со скоростью пули, она вцепилась заднюю ногу мёртвого животного. Для себя я приметил спину коровы и с жадностью оторвал кусок поясницы — загустевшая кровь покрыла мою морду. О, Великие Боги, Старых городищ и Новых — я бы никогда не подумал, что мясо с небольшим душком может быть настолько вкусным! И ведь правду Будда говорил, что голод — лучшая приправа.
— Поспали? Поспали! — ведя монолог в своей голове, я попутно транслировал мысли сестре. — Поели? Поели! Что там дальше по списку?
Я стал осматривать пещеру, в надежде найти хоть какой-то ответ на вопрос. Взгляд невольно остановился на месте нашего пиршества. Как голодная стая пираний разрывает свою добычу за считаные минуты, так и два голодных дракона, хоть и маленьких детёныша, способны буквально за каких-то двадцать минут заточить небольшую тушу и оставить после этого лишь лужу крови, какие-то мелкие ошмётки да голову с рожками. Раздавшийся хруст ломаемых костей подсказал мне, что некоторые мои выводы были слегка поспешны.
— Калиса, прекращай есть, а то ты потолстеешь и не сможешь оторвать своё тело от земли! — в ответ сестра лишь молча проглотила оставшуюся часть головы и уставилась на меня взглядом, в котором только слепой не прочитал бы вопрос: «Ну вот что тебе надо?». — Ты ведь наверняка изучила тут всё вдоль и поперёк, пока я валялся в кладке. Может, покажешь мне наш дом? Проведёшь экскурсию, так сказать.
— О, точно. Как раз маму дождёмся! Пойдём, я тут всё знаю, всё тут изучила по её заданиям.
Вот так началось наше путешествие по системам пещер и тоннелей, связывающих их, образуя подобие паутины. И ведь правду сказала сестра, что маму дождёмся и время скоротаем: системы оказались просто огромными. Хоть у драконов самое лучшее ночное зрение среди всех живых существ, но даже так, в некоторых местах я просто не мог увидеть противоположной стены — она словно утопала во мраке. На осмотр самой большой пещеры мы вообще потратили, по моим прикидкам, около двух дней.
К моменту возвращения мамы мы уже закончили осматриваться и без дела валялись в кладке. Сильный порыв ветра из первой пещеры известил о том, что семья воссоединилась. Подойдя к нам, Ликура заботливо опустила на пол дрожащее от страха живое существо.
— Вот это поворот! — вертелось у меня в голове.
Перед нами лежал, с обмоченными штанами и наполненными ужасом глазами, настоящий эльф. Блондинистые волосы, светлая кожа и длинные, заострённые уши, так и напрашивающиеся на холодец. Рассматривая его, в голове рождалась философская дилемма: если я его съем, то не будет ли это каннибализмом? Но, если посмотреть с другой стороны, о каком каннибализме вообще может идти речь, когда я дракон?
— Это живое существо называется высший эльф, но можно также назвать их лесными, — раздался голос матери. — Наш мир населён многими разумными существами, даже есть различные расы эльфов, но только раса этого существа обладает наибольшей степенью родства с первородной магией жизни. Кроме наших сородичей — само наше существо соткано из магии. В тебе, Сиал — течёт первородная магия смерти. В тебе же, Калиса — течёт первородная магия жизни.
— Вы обратили внимание, что ваша магия заблокирована? Именно из-за этого он здесь, — не прерывая рассказа, Ликура придавила несчастного к полу. Этому наивному глупцу вдруг показалось, что на него никто не обращает внимания и можно попробовать тихонечко улизнуть. — Калиса, дочь моя. Обычно мы окунаем своих детей в первородные источники магии, но, к сожалению, никто не знает где он сейчас находится. Поэтому ты впитаешь в себя магию жизни через его плоть и кровь. Сиал — он трапеза только твоей сестры.
— Это потому, что я чёрный?
— Да, — резко ответила Ликура. — Именно поэтому. Пока ты не раскроешь свой магический сосуд поглощать первичную магию жизни тебе запрещено. Она станет для тебя смертельной.
— Но ведь ты вылечила моё крыло с помощью магии жизни?
— Да, но я лечила тебя простой магией жизни — она не способна вдохнуть эфир в безжизненное тело. А вот первичная магия жизни может.
Мои глаза расширились до размера блюдца. Это что же получается: если первичка жизни может вытворять подобное, то на что способна эта же первичка смерти? Поделить на ноль этот самый эфир? Это что, все чёрные драконы представляют из себя один большой Янь для всего живого? Значит, изумрудные драконы — это Инь? Ты был недалёк от истины, Конфуций!
Мой монолог мог продолжаться и дальше, но он был прерван криком. Повернув голову, я увидел картину из дешёвого фильма ужасов: сестра перемалывала кусок ноги эльфа, тот кричал от боли и пытался вырваться. Но не мог, потому что был придавлен к полу огромной лапищей дракона, что лечебной магией останавливала кровь из свежей раны несчастного. Укус, ещё укус.
Я заворожённо смотрел на сестру и постепенно рождалось осознание, что мне, рано или поздно, предстоит таким жестоким образом лишить жизни другого человека. Да, я дракон, да, у меня закрыта магия, но может быть можно как-то обойтись без вот этого вот всего? Может, ну, там, пойти к какому вулкану и там что решить с великими мира сего и магию от них получить, не? И может есть что-то похожее на культивацию? Или что ещё?
Из размышлений меня вывела тишина, витавшая в воздухе пещеры — эльф молчал, отключившись от болевого шока. Но стоило Калисе отгрызть ему запястье, то он снова начал оглашать пещеру своими воплями. Что бы вскоре опять замолкнуть. Навсегда.
— Ну как? Вкусно, как орбит сочная капуста? — спросил я у сестры, когда от эльфа осталось лишь, в прямом смысле этого слова, кровавое место.
— Не знаю, что такое капуста, но вкус отличается от того, что мы ели раньше. А что, завидуешь? Я видела, как ты смотрел на меня.