Скверно для дела [= Плохо для бизнеса]

Стаут Рекс

Надеюсь, вы не поздравляете себя с тем, что вздернули меня за ушко да на солнышко, потому что вашей заслуги в этом нет никакой. Если бы я не оказался таким недоумком, то держал бы вашего юного друга под колпаком до тех пор, пока не посетил бы вас. Но я дал маху, и вот теперь зол, а когда злюсь… — Фокс замолк на минуту. — Так что вам не стоит поздравлять себя!

Краешек рта Джада слегка скривился.

— Сейчас вы, конечно, прямиком отправитесь в полицию?

— Вряд ли! Если я окажусь там, мне придется описать сегодняшний спектакль, и тогда они отправят меня в клинику для душевнобольных детективов. Поэтому, думаю, мне стоит выждать, пока вновь не наберу в свой актив достаточное количество очков.

— Поступайте

как знаете. — В тоне Джада прозвучало равнодушие и показное спокойствие, как бы свидетельствующее о том, что все это его мало трогает. — Я просил Айкена направить вас сюда, чтобы развеять неверное представление, которое, видимо, у вас создалось: я никогда не встречал Филипа Тингли прежде. Разве это не так, мистер Тингли?

— Конечно, так! — пробормотал Фил.

— Но когда мне доложили о вас обоих, то я, вполне естественно, предположил, что он какой-то родственник Артура Тингли, и меня заинтересовало, почему он здесь оказался вместе с вами. Вот почему я и пригласил его первым. И то, что он рассказал, меня настолько удивило, что показалось поистине фантастическим. По его словам, вы утверждаете, будто у него была договоренность о встрече со мной в офисе его отца во вторник вечером; и что он якобы пришел туда по этой причине без двадцати восемь и ожидал семь или восемь минут; и что будто бы я уже был там, прибыв раньше его на десять минут, и не дождался его прихода. Далее, вы сказали Филу, что я передал ему десять тысяч долларов за порчу продукции Тингли. — Что-то похожее на улыбку промелькнуло на губах Джада. — Последнее даже более нелепо, чем все остальное. В молодости я был бедным и своими руками нажил себе богатство и добился положения. Смею вас уверить, что завоевывал я успех не тем, что платил большие суммы денег людям за то, чтобы они подмешивали хинин в банки с едой.

Фокс кивнул:

— Можете продолжать в том же духе, но я не думаю, что это к чему-нибудь приведет.

Джад вопросительно поднял брови.

— Дело в том, — пояснил Фокс, — что даже если я не открою по вам огонь и махну рукой на это дело, полиция почти наверняка вышибет вас из-под этого прикрытия. Они будут продолжать работать по Филу Тингли, а он не такая глыба льда, как вы, у него нет вашей железной закалки. Кстати, есть человек, который видел, как ваш автомобиль подъезжал к зданию Тингли в семь тридцать во вторник, и заметил, как вы входили и выходили из подъезда. Есть еще и шофер, который доставил вас туда. А тут еще эти десять тысяч долларов, которые взялись неизвестно откуда. А вы избрали линию поведения, которую можно охарактеризовать двумя словами: «Не я». Даже принимая во внимание ваше положение и все ваше влияние, несмотря на убеждение в собственной неуязвимости, которое у вас то и дело проскальзывает, я сильно сомневаюсь, что вам удастся выдержать эту линию до конца.

— Вы закончили? — спросил Джад; тон его голоса в еще большей степени походил в этот момент на лезвие ножа.

— Благодарю вас! — ответил Фокс.

— За что?

— За то, что вдели нитку в иголку. Я не закончил.

Я только начинаю.

Фокс повернулся и вышел через ту же самую дверь, что и в прошлый раз.

В час пик подземка, конечно, оказалась переполненной, но это был кратчайший путь в верхнюю часть города, поэтому он воспользовался ею, с трудом втиснувшись в угол вагона. С одной стороны локоть какой-то девушки упирался ему в бедро; с другой — газета какого-то мужчины скребла по его щеке, но Фокс, казалось, ни на что не обращал внимания. Дергаясь вместе с остальными пассажирами от толчков поезда, он без конца размышлял об одном и том же; мысль, как бумеранг, отлетала и возвращалась, превращаясь в тернии самоуничижения, которые терзали его самолюбие. На станции «Сорок вторая улица» он с трудом пробился к выходу.

Так как время приближалось к шести часам, казалось вполне

вероятным, что уже слишком поздно, чтобы застать Нэта Коллинза в конторе. Но, однако, Фоксу сопутствовала удача. Мисс Лэйрэби уже ушла, но Коллинз был еще на месте, старательно жевал жвачку, и видок у него был такой, что побриться ему бы не мешало. Как жвачка, так и его щетина для Фокса выглядели настолько необычно, что он едва поверил своим глазам. Адвокат приветствовал детектива, махнул рукой на кресло и вновь начал старательно перекатывать, во рту жвачку.

— Какие новости? — осведомился Фокс.

Коллинз покачал головой:

— Ничего из ряда вон выходящего. Мисс Дункан и я… Да, кстати, с чего это вы привязались к ней с вопросами о том, когда начался дождь?

— Из чистого любопытства. Для полной ясности. Как там окружной прокурор?

— Так себе! Там был сам Скиннер. Он топчется на том же месте, где и Дэймон вчера, за одним исключением: они откопали эту дичь об этой незамужней мамаше на фабрике.

— Боже, когда это было!

— Конечно, но тем не менее… корни преступления кроются во мраке и уходят в прошлое. Поговорили мы с ним вроде нормально. Все это заняло около часа, и я просто заскочил сюда и, наверное, сразу бы и отчалил, если бы не телефонный звонок. Вы знаете женщину, работающую у Тингли, по имени Марфи? Кэрри Марфи?

— Да. Одна из тех, кто наблюдает за рабочими. Тингли доверял ей.

— Она позвонила и сказала, что желает встретиться со мной. Будет здесь в шесть часов. Не исключено, что ей в прошлую ночь приснилась большая белая птица, которая начертала на небе имя убийцы, и им оказался кто-то, кого она не любит.

— Не исключено, — пессимистически согласился Фокс. — Мне, правда, ничего не приснилось, но ситуация складывается так, что ставит меня перед дилеммой: кто из двоих убийца? И я теряюсь в догадках.

Коллинз прекратил жевать и впился в него глазами.

— И кто же эти двое?

— Филип Тингли и Гатри Джад.

— Гатри Джад? Да вы спятили, Фокс!

— Нет! Просто выжил из ума! Но… Анонимное письмо и телефонный звонок — дело рук Леонарда Клиффа.

У меня с ним был разговор по этому поводу. Как он сказал по телефону, человек в плаще, который прибыл в семь сорок пять, был Фил Тингли. Он не разглядел номера машины: им оказался «GJ 55», принадлежавший Гатри Джаду. Отсюда следует, что Джад был в здании Тингли в семь тридцать. Кроме того, он был там и утром, посетив Тингли под именем Брауна. Я видел его своими глазами.

Адвокат вынул изо рта жвачку, завернул в листок бумаги и выбросил в корзинку, откинувшись на спинку и устремив глаза на Фокса.

— Прокрутите все, как в замедленной съемке, чтобы я подробней представил всю эту картину.

Фокс так и сделал. Сжато, по пунктам он восстановил всю последовательность событий этого дня: номер «GJ 55», появившийся в его записной книжке, первую атаку на Гатри Джада, интервью с Леонардом Клиффом, совещание в офисе Артура Тингли, разговор с Филом в приемной и вторую атаку на Джада, закончившуюся по его вине позорным провалом. Все это время Коллинз слушал его, не делая ни единого движения, не меняясь в лице и склонив голову слегка набок — поза, знакомая всем, кто наблюдал за ним во время судебных заседаний.

Когда рассказ был закончен, он тяжко вздохнул и сложил губы бантиком.

— А вы не могли бы наброситься на них и выбить показания? — спросил он с озабоченным видом.

— Нет, не мог, — мрачно возразил Фокс. — Во-первых, это пара свиней, а во-вторых, вы слишком заняты, чтобы взять на себя защиту по обвинению вашего друга в противоправных действиях, а это будет единственное, чего я добьюсь в этом случае. — Он отмахнулся, все еще переживая. — Но прошу вас: забудьте о моей промашке, хотя я и не ожидаю, что заслуживаю прощения. Это худший ляп из тех, который я совершил в течение всей своей жизни.