Скверные девчонки. Книга 1
Шрифт:
— Можно вас попросить? Ведь вы Мэтти Бэннер?
— Да.
Для таких случаев у Мэтти была припасена особая отрепетированная улыбка.
— Не могли бы вы подписать это для нас?
Они протянули ей листочки бумаги.
— Моему брату, пожалуйста! Его зовут Тони. Он без ума от вас!
Мэтти старательно выводила свое имя, зажав зубами кончик языка, как делала это когда-то в специальной школе для девочек на Блик-роуд, сидя за соседней с Джулией партой. Джулия наблюдала за этой сценой, лежа в море цветов. Ее рука была в руке Александра.
Взгляды подруг встретились. На секунду они оценивающе посмотрели друг на друга, как незнакомки.
— Я приду завтра, — сказала Мэтти, — если можно.
— Как хочешь, — ответила Джулия.
Они обменялись воздушным поцелуем. Потом дверь качнулась и закрылась с тихим звуком. Джулия и Александр остались одни.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Так себе. Но могло быть хуже.
Его пальцы нежно разгладили складки покрывала над ее животом.
— Ты очень храбрая девочка.
Джулия поморщилась, а потом рассмеялась. Но смех прервался, и лицо ее снова исказилось гримасой страдания.
— Как мне больно! Я сама себя чувствовала беспомощным ребенком.
Александр помрачнел.
— Я так боялся, что ты умрешь.
Он подумал о том, другом пламени, из которого они вытащили ее, а он ничего не мог сделать, лишь сидеть в темной маленькой комнатке и ждать. Он слышал, как бушевал огонь, и ощущал горький запах дыма. Снова смерть. Он не мог отдать ей Джулию. Он сам должен был пойти туда, в эту алчную пасть, если это могло ее спасти…
Потом вошла медсестра.
— У вас родилась прекрасная девочка. С вашей женой все в порядке.
Младенец в кроватке открыл глаза и тоненько заплакал.
— Наверное, она хочет есть.
— Что мне делать?
Александр убрал с постели Джулии цветы и поднял малышку. Неловкими дрожащими пальцами Джулия расстегнула сорочку. Александр приложил девочку к груди матери, но та завертела головой, и пальцы Джулии никак не могли направить сосок в крошечный рот. Джулия казалась себе неловкой и боялась, что одна только тяжесть ее рук может повредить хрупкую головку. Малышка сморщилась, показав десны, шире открыла рот и заплакала.
— Я не знаю, что делать, — растерялась Джулия.
Медсестра снова проскользнула в комнату.
— Дорогая, успокойтесь! Малышке хочется кушать? Смотрите, как это делается.
Она приподняла грудь Джулии и направила сосок точно в жадный ротик ребенка. Десны немедленно сомкнулись и младенец стал энергично сосать.
— Она знает, что ей нужно, — удовлетворенно отметила медсестра.
Джулия смотрела на дочку. Выражение ее лица моментально изменилось от ярости к удовлетворению. Она уже знала, чего хочет, а сколько было ей от роду часов и минут? Сосок заболел от настойчивых десен, и Джулии показалось, что ребенок высасывает ее изнутри. Ее охватила легкая дрожь.
— Какая картина! — сказала медсестра.
Александр вытащил из-под груды цветов фотоаппарат и попросил ее:
— Не снимете ли нас на память?
— Пожалуйста, улыбнитесь!
Джулия смотрела в объектив, покорно улыбаясь. Щелкнул затвор.
— Счастливое семейство, — сказала медсестра и вышла, оставив их.
— Как мы ее назовем? — спросил Александр и дотронулся до темноволосой головки.
Джулия смотрела на цветы. Белые лепестки лилий причудливо завивались, золотые тычинки густо покрывала пыльца. Лилии казались одновременно и хладнокровными, и полными скрытой энергии. Они были совершенны.
— Давай назовем ее Лили, — предложила Джулия.
— Лили? Мне нравится. Лили Блисс!
Младенец перестал сосать и заснул, наклонив головку. Джулия и Александр посмотрели на него и улыбнулись друг другу.
— Я хотел бы забрать вас обеих домой прямо сейчас, — произнес он. — Я хочу, чтобы моя семья собралась в своем доме, в Леди-Хилле.
— В Леди-Хилле, — повторила Джулия.
Она снова повернула голову и посмотрела на его руки. Неужели она могла быть такой дурочкой и в последние дни беременности надеяться, что все останется по-прежнему?
— Я не хочу туда возвращаться.
Ее голос звучал резко, и Джулии стоило некоторого усилия заставить его звучать ласковее и тише.
— Разве мы не можем пожить еще немного на этой квартире?
Александр пожал ее руку.
— Мы должны поехать домой, — сказал он. — Леди-Хилл — это наш дом.
Джулия опустила взгляд. Их руки были соединены, и сейчас их еще крепче объединяло это маленькое существо, этот кусочек жизни, в котором было по половине каждого из них. Однако она ощущала и расстояние между ними, как будто они сидели в разных концах комнаты.
Александр мягко продолжал:
— Дома много работы. Она ждет нас.
Джулия молча кивнула. Она прошла через таинство рождения новой жизни, обряд, который даже не могла до этого представить, но вдруг она отчетливо поняла, что ничего не изменилось.
— Тебе больно? — спросил Александр.
Понимание и сострадание светились в его глазах.
— Немного.
Он погладил ее по щеке. Джулия хотела броситься в его объятия, хотела, чтобы он поднял ее с постели и взял на руки, но ни она, ни он не двинулись с места.
— Постарайся сейчас уснуть, — пробормотал он.
Затем потянулся вперед и поцеловал ее в уголок рта.
— Я еще приду вечером. А теперь — отдыхай.
Он надолго задержался взглядом на детской кроватке и вышел.
Он ушел. Джулия лежала, свободно вытянув руки. Все закончилось. Пора отдохнуть. Но бледно-голубые стены комнаты, увешанные безобидными картинами, не давали покоя ее воображению, хотя она и стремилась к этому после родов. Перед ней снова предстал силуэт дома, охваченного пламенем. В центре его выгорела черная дыра, и Джулия даже услышала рев пламени, хотя вокруг была жуткая тишина, нарушаемая лишь возней грачей на вязах за окном.