Скверные Земли
Шрифт:
Из-за того, что позволила ему уйти.
Лишь на одно мгновение я ощутила вкус своей силы. Почти поняла, кем я была.
Осознала силу промежуточного звена. Ранее я всегда считала «серый» смесью черного и белого, но это оказалось не так. То, что почувствовала я сегодня, оказалось смесью всех оттенков жизни и смерти.
А теперь у меня не осталось никакого оттенка.
Я стала никем.
– Очень липкое и хрустящее. – Чей-то голос вырвал меня из сна, в носу защекотало. – Как пирог.
Писк!
– О-о-о,
Писк! Писк!
– Не обвиняй меня. Я не заставлял тебя это пробовать, – раздался голос Опи, я открыла глаза, на ресницах засохла соленая корочка от пролитых мною слез. – Значит, на вкус не как пирог, да?
Писк! Писк! Писк!
– И не ореховый пекан?
Пискпискпискпискписк!
– Уф…
Откинув голову назад, я со стоном ударила себя по лицу. Я не была готова возвращаться в реальность и мечтала снова ускользнуть в небытие, где хотя бы на одну секунду могла дышать полной грудью.
– Рыбка! – Опи хлопнул меня ладонью по щеке, отчего мне пришлось открыть глаза. – Ты проснулась.
Я этого не хотела. Из-за ночных кошмаров, наполненных криками и воплями, я не смогла расслабиться. В середине ночи я заползла в кровать, свернулась комочком и заснула.
Я скользнула усталым взглядом по Опи, крошечному пятнышку счастья в моем беспросветном горе. Домовой разрезал пополам ярко-оранжевый спасательный жилет и сделал из него платье. Черный ремешок был затянут вокруг талии и шеи. А подушка, которая лежала на сиденьях в лодке, превратилась в шляпу, как у матросов. Пенопласт с носа лодки стал ботинками. Битзи нарядилась в комбинезон, сшитый из той же подушки. Пояс и матросскую шляпу тоже вырезали из пенопласта. Казалось, ребята собирались отправиться на тропический остров.
– Все хорошо, рыбка? – Опи наклонил голову, на его лице читалось беспокойство. – Битзи сказала, что у тебя сегодня много соли в носу. И от тебя исходит не такой сильный рыбный запах.
– Отвратительно, – безэмоционально произнесла я и вздохнула. Тело отяжелело, я была измучена и ощущала слабость, словно из меня высосали всю энергию. Я чувствовала себя неправильно. Кожа зудела, но пошевелиться я не могла. – Не такой рыбный запах?
– Да. – Опи стукнул себя по носу. – Я не почувствовал твоего запаха сегодня, и это обеспокоило нас. – Он указал на Битзи, которая отвернулась. – Верно, Битзи?
Писк! Она послала нас куда подальше, и этим действием меня чуть утешила.
– Вот! Битз говорит, что очень сильно беспокоилась о тебе.
Я фыркнула.
– Конечно, именно это. – Я потерла лицо, ощутив грязь на коже. – Рада, что вы в порядке, ребята.
– Мы низшие фейри и намного умнее, чем некоторые считают. Знаем, когда следует показываться, а когда сваливать к чертям. Некроманты… – Опи вздрогнул. – Нет, спасибо. Они пугающие. Такие костлявые и жуткие.
Я подложила руку под щеку и облизнула разбитую губу.
– И одна из тех некромантов – моя мать.
– У рыбки есть мама-рыбка, являющаяся костлявой рыбкой, контролирующей мертвых рыбок?
Я закрыла один глаз, пытаясь вникнуть в его заявление, что сейчас было высшим пилотажем, учитывая, что думать я не могла.
– Эм… да?
– Ух ты.
Опи широко открыл глаза.
Писк! Битзи прыгнула на подушку, посасывая кончики пальцев.
– Битзи говорит, что ты даже на вкус стала менее рыбная.
Я закрыла глаза и издала тихий стон, а потом приподнялась – мышцы задрожали от усилия. Никогда раньше я не чувствовала себя такой слабой. Даже после того, как мне надрали задницу на тренировке и я пробыла некоторое время в больнице, чтобы по итогу вновь вернуться на тренировку.
Сейчас же мое тело не просто болело, казалось, оно онемело.
«Вот что означает быть человеком?» – пронеслась мысль в моей голове. Люди всегда шокированно на меня смотрели, когда я выскакивала из больничного крыла и возвращалась к тренировке. Кейден постоянно говорил: «Ты словно огонь, Брекс. Люди пытаются тебя вывести из себя, но ты возвращаешься с ревом. Я в восхищении».
Я никогда не задумывалась о том, почему так быстро восстанавливалась и двигалась. Просто так было всегда. И я считала это нормальным. А теперь, чувствуя, как трещат кости, ощущая каждую рану и боль, распространяющуюся по моему телу, я понимала, насколько сильно отличалась от людей.
Теперь я чувствовала себя… человеком.
Ботинки упали на пол, когда я, грязная и все еще одетая, повернулась, чтобы сесть. Агония пронзила каждый мой нерв, и я резко втянула в себя воздух. Одно простое движение вызвало желание снова лечь в постель. Заманчиво, но мне нужно было поговорить с Андрисом. Нам так много необходимо обсудить.
– Ты в порядке? – Маленькая ручка Опи погладила мою.
Вздрогнув, я кивнула, стараясь дышать сквозь боль. Во сне мне не было покоя. Крики и смерть преследовали меня, разрывая душу на куски. Я ни на мгновение не могла забыть о том, что произошло прошлой ночью. Слишком много погибших. Смерть Киллиана душила меня. Слезы подступили к глазам. Это казалось невозможным. Только не он…
Но смерть забрала не только души, одна из моих потерь не давала мне дышать. Ранило слишком глубоко. Он. Его уход казался хуже смерти. Я запрятала эти мысли в коробку, которую заперла.
Изолировала.
– Есть запах или его нет, ты все равно наша семья, рыбка. У тебя всегда есть мы.
В горле встал ком, я смотрела в искренние глаза Опи.
– Да, Битз? – Опи взглянул на беса, кивнув головой на меня.
Битзи закатила свои огромные глаза, сжав губы.
– Да-а-а? – с напряжением повторил вопрос Опи.
Писк. Видимо, соскучившись, она показала мне средние пальцы, я улыбнулась в ответ.
– Спасибо, – прохрипела я.
– Предупреждаю, еда здесь плохая и скудная. Здесь даже нет печенья к чаю или пакетиков с сахаром. Что это за заведение, где нет печенья к чаю? – Опи вскинул руки. – Будто мы снова в тюрьме.