Сквозь божественную ложь 2
Шрифт:
Я вставил пластину в углубление. Полированная окружность в её центре на миг полыхнула, — и талисман вывалился прямо в подставленные руки.
Не сработало? Или Область ожидала иного?
Краем глаза я уловил шевеление. Часть стены напротив лестницы исчезла, открыв арочный проход.
Навалилась усталость.
Интересно, сколько крови я потерял?
— Отлично. Хоть что-то, — просипел я, усевшись спиной к обелиску.
Там меня и отыскала Айштера.
Глава 27
У
После того как она перевязала мои раны, я попытался поспать, но взбудораженные мысли не дали провалиться в глубокий сон. Сознание наводнили яркие бессмысленные образы, от которых я вздрагивал и просыпался. Мне снились лица людей, которых я никогда не встречал, земли, на которых я никогда не бывал, и явления, объяснить которые не взялся бы даже под страхом смерти. Они рассыпались на отдельные фрагменты, стоило сосредоточиться на них, и собирались в нечто совершенно иное, столь же непостижимое.
Поверхностная дрёма не вернула сил. Если уж на то пошло, очнулся я ещё более разбитым, чем засыпал. Каждая мышца в теле ныла, но надо было двигаться вперёд. Я опасался, что если проведу в этом месте ещё хотя бы час, то оно выпьет меня до дна.
Закончив недолгие сборы, мы потащились к выходу. Впереди шёл я, Айштера и Чжинри держались в середине, а Энель прикрывала тылы. Судя по недовольным взглядам, которые фелина бросала на киноту, а также на подозрительно топорщившуюся сумку той, искусственную кисть Йованы она всё же прихватила.
Эта бережливость — или жадность? — показалась мне странной и смущающей, но выслушивать бурные оправдания Чжинри я был не готов. Наша компания молча добралась до арки и шагнула в длинный широкий коридор, облицованный мрамором. По потолку пунктиром тянулись магические светильники, холодное сияние которых выхолащивало цвета. Пространство подхватывало наши шаги и разносило их гулким эхом.
Однообразную цельность коридора вскоре нарушила развилка. В разные стороны расходились два рукава, оба идентичные до последней жилки на мраморном полу. Пока я стоял, задумавшись над тем, куда пойти — и повлияет ли выбор хоть на что-то тут, в зыбкой и постоянно меняющейся реальности, — Чжинри вдруг подпрыгнула и закопошилась в сумке. Кинота извлекла из неё протез Йованы и потрясла им:
— Он зашевелился! И сменил позу!
Я присмотрелся: фальшивая ладонь сжалась в кулак, из которого торчал один палец. Он указывал на правый переход. Сколько бы ни пыталась Чжинри заставить его сменить направление, он неустанно наводился на прежний путь.
— Я же говорила, что он может пригодиться! — надувшись от гордости, заявила кинота.
— Но можно ли доверять артефакту? Он — плоть от плоти Области, и гибель Йованы должна была наложить на него плохой отпечаток, — заметила Айштера.
— Если в этом проклятом месте и можно чему-то доверять, то только такой же проклятой вещи, — сказала Энель.
— Есть надёжный способ проверить, не приведёт ли выбор руки к ловушке, — решил я и шагнул в правый коридор. Пройдя десяток метров, мы оглянулись. Позади выросла стена, ничем не отличавшаяся от других. Я ощупал её прохладную поверхность: ничто не выдавало в ней иллюзии.
Перекрёстки встречались ещё трижды. Мы следовали за указаниями руки Йованы, и всякий раз проход за нами запечатывался. Это было не единственное изменение. Постепенно стены смыкались, потолок становился ниже — коридор неуклонно сужался, и если раньше в нём спокойно можно было идти впятером плечом к плечу, то сейчас едва разминулись бы двое.
Я не знал, как долго мы уже шли. Час? Два? Десять? Ноги гудели от усталости. Я чувствовал себя жуком, запертым в банке и безуспешно пытавшимся взобраться к её горлышку по гладкому стеклу.
Очередной переход закончился винтовой лестницей, которая уходила вниз. Обрадовавшись хоть какой-то перемене, я вцепился в перила. Нахлынул порыв помчаться по ней, однако я сдержался — подозревал, что если оторвусь от спутниц, то мы уже никогда не встретимся вновь.
Остатки энтузиазма схлынули, когда я сообразил, что мы не приближаемся к цели. В какие бы катакомбы мы ни погружались, они явно не были сердцем Мёртвого Города. Из глубины доносился тонкий, едва различимый звук, навевавший смутные ассоциации.
С лестницей было что-то не так. Она обвивалась вокруг каменной колонны, по которой бежали загадочные иероглифы, пульсировавшие красным в полумраке, и конца ей не было видно. Я представил, как из пустоты внизу возникают элементы огромной головоломки, подстроившиеся под темп моей ходьбы, и встают на место за миг до того, как я сделаю новый шаг.
Меня охватила паника. Спина вспотела, напомнили о себе перевязанные раны, голову будто сдавил тугой обруч.
— По-моему, мы застряли, — выдавил я, прокашлявшись, чтобы не выдать страх. — Лестница бесконечная.
Чжинри и Айштера сообразили не сразу, а вот Энель поняла меня с полуслова. Она призвала Аскалон и ударила им по цепочке символов. Раздалось шипение, точно знакам не понравилось такое обращение, и они погасли.
— Идём, — подтолкнула она Чжинри и одарила нетерпеливым взглядом Айштеру. Они зашевелились, и я двинулся дальше.
Следующий поворот привёл нас к щербине на колонне, оставленной клинком.
— Мне кажется, — сказала Чжинри, присмотревшись к иероглифам, — что эти надписи ответственны за цикличность пространства.